Аким Акимович — инженер-геолог, работает в главке. Он нестар, ему до пенсии служить еще лет пять-шесть. Но Акимушка одержим одной мечтой — о том, как он будет жить «на вольной». Он мечтает, уйдя на пенсию, купить домишко где-нибудь во Владимирской области на берегу озера. Аким Акимович хочет жить на земле, заниматься огородничеством и рыбалкой. Он загодя купил «чайку» — лодочный мотор, сам сделал для него футляр, такой же, как делают футляр для скрипки, и мотор висит у него в кладовке.
Но все-таки не на лишней рюмке и не на «чайке» сошлись они, Олег и Акимушка. В молодости Аким Акимович ездил в геологические экспедиции. Приходилось ему бывать и в Якутии, откуда только что приехал Олег. Это-то их и сблизило окончательно. У них были общие воспоминания.
Тихий Акимушка разошелся, то и дело перебивал Олега вопросами.
— Якутск! Ах, какая это была дыра! Деревянные тротуары. Мороз. Бр-р!
— Ну, теперь вы не узнаете города. Столица! — рассказывал Олег. — Асфальт. Дома со всеми удобствами.
— А дороги! Дороги как?
— Дороги ничего. Такие же, как и по всей России.
— И что ж вы, колоннами ходите?
— Да. Ходим колоннами, — рассказывал Олег. — Я служу в автороте. Добываем алмазы, ну, и золото. Съездил рейс, отдыхай, салага! Премия тебе и благодарность в приказе.
— Алмазы и золото?! — вступила в их разговор Надежда Павловна.
— Да.
— А у нас в «Географии», папочка, написано, — подала свой голос Наташа, — что в Якутии болота и тундра.
— О, да! Болот и воды там хватает, — Олег поглядел на девочку с опаской — как бы она опять не расплакалась?
Наташа выдержала его взгляд, только покраснела вся.
— Ах, внучка! Ах, ты мое золотце! Молодчина-то ты какая! — Надежда Павловна погладила девочку по волосам и, незамеченная мужчинами, вышла в переднюю.
Из прихожей она дала тайный знак Марине; следом за матерью из-за стола вышла и дочь.
Надежда Павловна увлекла Марину на кухню.
— Все это хорошо, доченька, — заговорила она шепотом. — Но неплохо было бы выяснить, какие у него планы.
— Планы у н а с такие. — Марина сделала особое ударение на слове «нас», чтобы еще раз подчеркнуть, что у них уже все сговорено. — Через месяц мы распишемся. Потом я отвезу Наташу к деду на дачу, а сами отправимся в свадебное путешествие. Олегу очень хочется, чтобы мы отдохнули вдвоем на море.
— Я очень рада! — Надежда Павловна поцеловала Марину в щеку и, целуя, спросила что-то шепотом.
— И в этом смысле хорошо…
21
Следующее приглашение — Северцеву.
Лев Михайлович — не только заботливый отец, но и тайный кредитор Марины. Тайный потому, что и мать при первой необходимости подбрасывает ей деньжат. Но, давая Марине деньги, Надежда Павловна неизменно добавляет: «Пожалуйста, доченька! Десятки тебе хватит? Ну на́ пятнадцать рублей. Только у отца не проси». Последние слова Надежда Павловна говорит вовсе не потому, что жалеет бывшего своего супруга, — Лев Михайлович не беднее ее. Тут другое: Надежда Павловна стремится к тому, чтобы дочь как можно меньше общалась с отцом.
Однако Марина не очень-то считается с наставлениями матери и свободно переступает ее запрет.
Так было и на этот раз.
Дедушка Лева попроще Надежды Павловны. Ему можно и не выделять воскресенья. Льва Михайловича можно принять и на неделе. Он не сластена, торты и конфеты ему не нужны; и к вину дедушка Лева равнодушен. Единственное, что нужно сделать к его приходу, это навести чистоту в квартире. И не чистоту даже, а настоящую дезинфекцию. К приходу Льва Михайловича все дверные ручки должны быть тщательно протерты одеколоном, вешалка освобождена от посторонней одежды, а под нею, под вешалкой, на полу должен лежать коврик, смоченный раствором марганцовки, для галош гостя.
Все это успела сделать Марина, придя пораньше с работы: и дверные ручки протерла, и вешалку освободила, и мокрую тряпицу для галош постлала. Правда, марганцовки в доме не нашлось, и Марина бросила к двери мокрую тряпку и побрызгала на нее побольше «тройного» одеколона — деду Леве важен запах. Если от дверных ручек, от унитаза и от раковины умывальника не пахнет одеколоном, Лев Михайлович все равно не поверит тому, что его ждали, к его приходу готовились. А что касается галош, то тут подвох небольшой: дедушка Лева продезинфицирует их дома. Он всегда так поступает. Вернувшись домой, особенно после посещения общественных мест — поликлиники, магазина, метро, — он протирает ватным тампоном, смоченным в крепком растворе марганцовки, не только обувь, но и свою грубоватую трость с серебряными монограммами.