Олег не жеманничал, говорил ей то, что чувствовал.
Вот хоть теперь. Помыв посуду, Марина переоделась в ванной и вошла в спальню. Олег еще не спал, но и не курил, а просто мечтал о чем-то при уютном свете торшера.
Марина скинула халат и, стоя перед зеркалом, босая, в ночной рубашке, принялась накручивать локоны на бигуди. Олег молча наблюдал за ней. Смотрел-смотрел на нее, а потом вдруг искренне, словно только сейчас увидел впервой ее, сказал:
— Старуха! — сказал он. — А знаешь, фигурка у тебя ничего! Грудки, конечно, маловаты, но с этим уж ничего не поделаешь. — Потянулся, заложил руки под голову и принялся сочинять (да, да, сочинять! Марина уже знала его слабость). — Первой весной на целине, это уже вернулся я с больницы… Бригадный стан разбит был в красивом месте, на берегу озера. Жили все в большой армейской палатке. По одну сторону девушки, по другую ребята. Потеха, да и только! Там целуются, там плачет кто-то. Был у меня в ту пору роман с одной девицей. Шикарная была баба! Груди — о! Не груди, а колокола.
— Что ж ты не женился на ней?
— Жадна была до денег. А я не люблю жадных.
— Маловаты, говоришь? — Марина оглядела себя в зеркало. — Значит, критикуешь? Ну, я тоже тебя могла бы кое за что покритиковать.
— Есть за что, критикуй!
— Хотя бы за то… — Марина замялась. — Ну, хотя бы за то, что говоришь глупости. — Она подошла и села с краю постели.
— Правильно! — Олег заулыбался. — Критику признаю. Исправлюсь.
Некоторое время они лежали при свете. Потом Олег щелкнул выключателем и, зевнув, повернулся набок. Марина долго ворочалась, не могла заснуть. Она думала о том, что жизнь ее снова налаживается. С Олегом ей было хорошо, спокойно. Лишь одно обстоятельство не давало ей почувствовать себя окончательно счастливой — связь со студентом. Марина опасалась, что Анатолий не сдержится и позвонит ей. И, что самое страшное, он может позвонить когда она будет на работе. А если вдруг он явится сюда? Тогда будет скандал.
Марина знала, что лучше всего объясниться бы, но у нее не поворачивался язык сказать Олегу про студента. И теперь, ворочаясь с боку на бок, она в душе ругала себя за нерешительность. Сколько раз она думала рассказать ему все при удобном случае. Однако всякий раз, когда такие случаи подвертывались, Марина почему-то не решалась. Она понимала, что такое объяснение могло быть с человеком, которого любишь, в котором ты уверена. Уверена, что чистосердечным признанием не отпугнешь его. В Олеге она не была уверена, поэтому она не решалась рассказать ему о студенте.
Опасаясь неприятностей, Марина стремилась к тому, чтобы Олег как можно меньше бывал дома. И теперь, уже засыпая, она вспомнила вдруг, что не придумала еще, чем занять его завтра. Но тут же придумала и, ласкаясь к нему, сказала:
— Олежек, ты не сиди завтра дома, а лучше сходи по делам.
— А какие у меня дела? — отозвался он.
— Как какие?! А кто обещал мне на этой неделе сходить к начальнику паспортного стола и разузнать насчет прописки?
— А-а! Схожу как-нибудь.
— Сходи завтра, дорогой!
— Что-то нет настроения… — Олег снова зевнул, затих и через некоторое время раздался его глуховатый храп.
Марина вслушивалась в его мерное дыхание. Как всегда при бессоннице, в голову лезли всякие мысли. Вспомнились слова матери. «Мариночка, — поучала ее Надежда Павловна. — Ты загляни как-нибудь в его паспорт. Он пойдет в ванну, а ты сделай вид, что убираешься в комнате. Возьми его пиджак и, прежде чем повесить в шкаф, отыщи его паспорт. Проверь, не женат ли он, выписался ли он из Хандыги? А то он, может, решил позабавиться, провести весело отпуск. Поживет месяц — и был таков!»