Олегу, выросшему в детдоме, всегда казалось, что где-то помимо той жизни, которой живет он, жизни, бедной душевными движениями и малоинтересной, есть совсем иная жизнь — красивая и возвышенная. Жизнь ради подвига, жизнь, устремленная в будущее. Встреча его с Маковеевым, продолжительные разговоры об искусстве рисовали его воображению мир людей идеальных. И вдруг он увидел Марину с бельем в руках, помятую после сна и растерянную, и на лице его выразилось разочарование. Он не мог понять сразу, отчего оно было, это разочарование, и лишь потом, когда Марина рассказала ему, что Глеб бросил ее и дочь, он все понял. За завтраком Олег сидел на этом же вот месте и, как он сейчас помнит, думал о Глебе. Думал, вот была у человека семья — жена, дочь, приличная квартира, теплый клозет, ванная, диван, шторы, занавески на окнах, книги. Да, и вдруг он это бросил и ушел к другой бабе, чтобы с нею заводить все сначала: дочь, диван, занавески… Зачем? Почему? Дурак, думал тогда Олег про Маковеева.
Но прошел всего лишь месяц с того дня, как он узнал все поближе и понял, что и люди искусства живут обыкновенной жизнью: добывают деньги, покупают диваны и занавески. И он, Олег, живет даже лучше их.
Олег покачал головой и вслух обронил:
— Дурак!
На этот раз уже не о Глебе, а о себе.
Олег налил еще рюмку, но только приготовился выпить, как вдруг кто-то звякнул в двери ключом. Он подумал, что это Наташа пришла из школы. И хотя Олег был изрядно навеселе и ему не хотелось показываться в таком виде перед девочкой, но он все же встал, чтобы встретить ее.
Но против ожидания вошла Марина.
— Олежек! — Она торопливо обняла его. — Как ты тут?
— Хорошо.
— Скажи, милый, как у нас с деньгами?
— Полный порядок! — сказал Олег бодро. Не в его характере было скаредничать и жаловаться на недостаток. Если сегодня есть деньги, значит, они есть, а завтра не будет их, завтра и решим, где их раздобыть. Так он считал и поэтому тут же достал из бокового кармана пиджака, висевшего на вешалке, пачку двадцатипятирублевок и потряс ими. — Вот!
— Я, знаешь, что прибежала? — торопливо заговорила Марина. — В ГУМе продают замечательные шубы из лисы. Лида Паршукова купила. Ты же знаешь, что я совсем раздетая… Я отпросилась с работы. Может съездим, посмотрим.
— Пожалуйста! — отозвался Олег с видимой охотой, но тут же, подумав, добавил: — Я только не знаю, насколько модно теперь носить лису?
— Ну что ты! Сейчас так трудно достать натуральный мех! А лисьи шубы теперь в самой моде.
— Раз в моде, тогда поехали.
— Ты позавтракал?
— Уже!
— Может, вызовем такси? — Марине не терпелось.
— Долго ждать! Поймаем у метро.
У «Сокола» они взяли такси и поехали. Через четверть часа Марина уже бежала на второй этаж универмага, где помещался салон мехов. Олег, шагая через две ступеньки, едва успевал за ней. На площадке перед дверьми салона толпился народ. Два или три милиционера с трудом сдерживали напор толпы, призывая всех к порядку.
— Кто последний? Кто последний? — спрашивала Марина у женщин, стоявших в хвосте очереди.
— Не мельтеши! — Олег взял ее за руку, отвел в сторонку. — Встань вот тут и жди. Я подам тебе сигнал.
Он отвел ее в сторону, а сам, разметав полы пиджака, размашисто, чуть ли не бегом устремился к двери салона. Сержант милиции, стоявший у самых дверей, пытался было преградить ему дорогу.
— Гражданин! Гражданин!..
— Сержант, друг! — Олег сделал вид, что он не может никак отдышаться, так он спешил. — Жена там! — он указал на салон. — Выбрала шубу, а червонцев не хватило. На такси скакал. Я на минутку. Вот, передам деньги!
— Знаем вас, все на минутку! — закричали на него со всех сторон женщины. — Нахалы! Прут и прут без очереди.
— Где ваша жена? — растерянно глядя на Олега, спрашивал сержант.
— А вон, вон! — указал Олег на какую-то женщину в салоне. — Нина!
Женщина обернулась на оклик; сержант уступил дорогу, и Олег в тот же миг скрылся в дверях салона. Очередники еще долго судачили по поводу нахалов, которые окончательно потеряли совесть. Посудачили, потрепали языки, да и перестали. И лишь только женщины в очереди успокоились, как Олег снова высунулся из двери, кивком головы поманил к себе Марину.
Марина не очень уверенно шагнула ему навстречу.
— А-а! — у сержанта вырвался вздох удивления.
— А-а! — заревела толпа — А это тоже жена?
— Нахал!
— Вытащить его оттуда!
— Не волнуйтесь! — спокойно заговорил Олег. — Волноваться вредно. — И к милиционеру: — Товарищ сержант, прошу вас, пропустите эту женщину. Это не жена, а наша покровительница. Кредиторша с толстой сумкой.