— Но это же могло плохо кончиться!
— Мы сразу же сообщили азбукой Морзе, кто мы.
— И они вас сразу узнали?
— Очевидно, да. Там лодка проходит через просвет между двумя выдвинутыми вперед до фьорда островами. На эскортном корабле тоже сообразили: немецкая подводная лодка. Они, естественно, запросили командование и получили ответ. Заявки на вторую лодку не было.
— Так что, как всегда, типичная путаница, — ухмыльнулся я.
— Конечно, но это была их проблема, а не наша.
— Итак, вы пришли. Что же сказали в Бергене, когда вместо одной заявленной подлодки пришли две?
— Они сказали: откуда вы пришли? Откуда вы вообще взялись? Они вели себя так, как будто мы вообще не должны были появиться.
— Не удивительно. Вы же не сообщили о себе! Вы что, просто сказали: «Мы пришли из Бреста?»
— Да. Мы сказали: «Мы пришли из Бреста. У нас было несколько неполадок, поэтому поход несколько затянулся».
— И, насколько я тебя помню, с шиком пришвартовался.
— Да уж доложился по всей форме.
— С щелканьем каблуков?
— В свойственной мне манере. Видел бы ты их лица. Они были совершенно ошеломлены.
— Никаких проявлений восторга, никаких дружественных приветствий?
— Ничего подобного. Они были, скорее, как бы это получше сказать?
— Уязвлены?
— Да, можно сказать и так.
— Могу себе представить. Такую ситуацию я тоже пережил, когда заявлена одна лодка, а приходят две.
— Ну вот — ты же знаешь. Тогда зачем спрашиваешь? В тот раз я тщательно подобранными словами сказал, что охотнее предоставил бы в распоряжение ворчливого народа свои силы несколько раньше, но, к сожалению, не смог этого сделать по техническим причинам.
— Ты так красиво выразился? Это, наверное, вызвало радость?
— Явно. Я сказал, что считал, что будет лучше, если я немножко повременю с походом, чтобы действовать наверняка, ибо для фюрера очень важно, чтобы он мог располагать нами на финальной стадии борьбы. Исходя из этого, время, вероятно, не должно было играть никакой роли, и так далее.
— Без старых лозунгов ты просто не можешь обойтись!
— Почему? Затем лодку списали. Она была с пользой демонтирована. Аккумуляторы были еще в хорошем состоянии, потому что в Бресте мы поставили новые, последние из хороших.
— Я даже еще помню об этом. А советники из морского штаба? Они после этого сразу же улетели из Бергена домой?
— Они сразу же удалились.
— И эти тоже? Точно как у нас — хушь-хушь и прочь.
— После обмена приветствиями я их больше не видел, никого из них.
— В Ла Палисе они исчезли еще до официального представления, растворились, как в воздухе. Сволочи! Моргоф выглядел глупо.
— Я тоже. Собственно говоря, не очень хорошая манера — так прощаться!
— Тут-то и стало понятным, что презрение к штабным было не так уж необоснованным. Мы всегда считали их паразитами, — говорю я.
— Не волнуйся, — говорит старик. — Все прошло. Выпей еще глоток виски перед сном — это же твое виски.
В пять часов утра я просыпаюсь и поднимаю шторку окна до защелкивания, чтобы пустить в каюту свежий воздух. И тут я вижу по левому борту, не очень далеко, мерцание огней. Это, должно быть, Тенерифе. Это мерцание, этот блеск и сверкание огней волнуют меня.
За кормой из темно-синего моря возвышается серо-синий вулкан. Гора рисуется точным контуром на фоне очень светлого неба. Прямо под горой плывет многоцелевой грузовой пароход.
Ветер дует точно с кормы. На теневой стороне море рядом с кораблем джинсовой голубизны, дальше в сторону оно выглядит как застиранные джинсы. На высоте большого пальца над видимым горизонтом висит длинная узкая гирлянда облаков, снизу серо-фиолетового цвета, сверху — грязно-серого.
Большая антенна радара вращается и вращается. Зачем это надо при такой прекрасной погоде?
Поднявшись на мостик, я вижу электронщика, работающего с большим радаром. Прибор был неисправен. Теперь антенну гоняют для проверки.
Большая гора на острове Тенерифа называется Пико де Тейде. По карте я определяю: высота 3718 м. На нашей карте отмечен и аэропорт на высоте 651 м. Не так давно здесь столкнулись два самолета, вспоминаю я вдруг.
Голубю живется хорошо. Он еще так отъестся, что не сможет летать. Возможно, тогда ему придется жить в одном из ящиков, которые установлены на задней стенке по всей ширине мостика. Они предназначены для размещения флагов. Я смотрю, какие же флаги мы имеем в ящиках: Никарагуа, Сан-Сальвадор, Уругвай, Колумбия, Тринидад, Ямайка, Сенегал, Мавритания, Того, Аргентина, Сьерра Леоне, Гана, Дания, Норвегия, Швеция, Исландия, Бельгия, Англия, Ирландия, Франция, Голландия, Испания, Португалия, Италия, Греция, Турция… Так много стран, которые я хотел бы еще посмотреть. Тринидад, например. Я сразу же слышу ритм ударов по металлической бочке. Где же это было? Ах, да: вдоль набережной на Лазурном берегу шла группа из Тринидада и барабанила.