Боровой
У меня было ощущение тогда, что смещение в клерикализм подпитывалось. В том числе, и со стороны радикальных сил в России. Очевидно, что Масхадову приходилось бороться на несколько фронтов сразу. Чечня находилась в экономической блокаде, необходимо было решать экономические вопросы. Она находилась и в политической блокаде. И проявление этого радикального клерикализма было следствием тяжелейшего внутреннего состояния. По существу, Россия бросила Чечню в объятия радикалов. Если бы после Хасавюрта нормально развивалась экономика, если бы известные российские силы не пытались доказать и показать на примере Чечни, что независимые территории будут развиваться тупиковым путем, возможно, никакого клерикализма и не было бы.
Новодворская
Еще и Запад здесь поучаствовал, как мог. Потому что ничем не помог. А Восток помогал, Восток сочувствовал, Восток присылал ваххабитов с деньгами, и они вербовали молодежь. И в конце концов прозвучала эта роковая фраза, что «Чечня — это земля Аллаха». И как я ни пыталась исправить эту фразу («Чечня — земля Свободы, а не Аллаха»), Масхадов все-таки сдался. Я не могу забыть его указ об истреблении свиней в казаческих селах (чтобы не разводили это мерзкое животное, несогласное с Кораном). Конечно, такие вещи нельзя было подписывать. Ведь при Джохаре никто не смел даже заикнуться на эту тему. Джохар никогда не носил национальную папаху, Джохар никогда не молился, Джохар был законченным атеистом. В нем, может быть, было что-то советское, но клерикального не было совершенно ничего. При нем в Чечне и слова-то такого не знали: «ваххабиты». Тем более, они не смели поднять голову.
Я очень хорошо помню, как мы с Джохаром закусывали баночной ветчинкой вместе со Звиадом Гамсахурдиа и как его веселая молодежь, гвардейцы кардинала и мушкетеры короля (которые немножко враждовали между собой), пили кока-колу. Это была веселая, свободная, совершенно западная страна с элементами экзотики. Да, старики танцевали зикр, но молодежь была вне всего этого. Поэтому первой не выдержала молодежь.
Первые беглецы из Чечни приехали ко мне же. На Твербуль, у «Пампуши» — в старое здание «Нового времени». Молодые ребята, которым не было еще и 25 лет, журналисты, артисты, учителя, математики. Они мне сказали, что не могут жить с Вахой Арсановым, что не могут работать в театре, где Джульетта должна носить платочек. Не могут работать на телевидении, потому что их дикторшам говорят, что они должны одеваться, как одевались наши бабки. Надо было очень довести людей, которые были сторонниками независимости (не коллаборационистов, а патриотов), чтобы они уехали жить в столицу метрополии, в ту столицу, где находился Кремль. В столицу государства, которое уничтожало их страну!
Это был сильнейший шок. Даже Сергей Адамович Ковалев, вечный защитник чеченцев, и тот разочаровался и сказал, что поротого волка быть не может. Что это уже какой-то нашкодивший щенок, а не извечный гордый чеченский волк. И мы до такой степени разочаровались в возможностях чеченцев построить западное государство, что какое-то время даже бездействовали, когда началась вторая чеченская война. Потом, конечно, мы стали защищать. Но я помню этот ужас и слова Хаммада Курбанова, погибшего вместе с Джохаром, что если из Чечни сделают второй Иран, то не надо было тогда вообще затевать эту петрушку с независимостью, лучше было бы оставаться в составе России. Вот это и произошло. «Петрушка с независимостью» закончилась Рамзаном Кадыровым, который уже совершенно откровенно плюет на российскую Конституцию (на те хорошие вещи, которые там есть) и совершенно откровенно вводит шариат.
Дефолт как результат глупости, спеси и банкротства
Новодворская
А второе событие этой эпохи тебе, как человеку, очень хорошо разбирающемуся в экономике, то есть дефолт, не напоминает нынешнюю ситуацию?
Боровой
Хорошо, поговорим о дефолте 1998 года. С легкой руки Немцова названным дефолтом, кстати. Потому что дефолт — это только часть события, это отказ государства от выплат по государственным казначейским обязательствам.
Новодворская
Тот же Боря Немцов сказал мне, что у нас сейчас будет то же самое. Не далее как позавчера. То есть в октябре 2008-го. Он сказал, что мы сейчас находимся в преддверии такого же дефолта, как в 1998 году.