Чернявый, в кепке таксиста, сел за руль. Коленчук с Лихановым и Давыдовым устроились в крытом кузове рядом с Дорном. Когда въехали в Париж, Коленчук снял с лица Дорна повязку и включил фонарик. Сразу насторожился: отчего это Дорн задергался? От резкого света? А чего на Лиханова пялится?
— Вы знакомы с этими людьми? — спросил недоверчиво.
Дорн открыто посмотрел в лицо Лиханову, как показалось Коленчуку, равнодушно оглядел Давыдова.
— Нет, — сказал — этих людей я не знаю.
— А вы его, господа?
Лиханов и Давыдов равнодушно отвернулись.
«Так вот почему Одиль советовала не теряться… — обрадованно думал Дорн, — вот почему просила не клясть при неудаче… Но ведь Лиханов уже давно должен быть в Москве?! Как она его нашла?»
Из закрытого фургона Коленчук не мог следить за маршрутом, но частые повороты убеждали его, что таксист неплохо знает парижские задворки, умело петляет, но и направление держит точно, куда сказано, к Булонскому лесу. Там даже можно кратковременную остановку сделать, сказать — все, приехали, выходи. То-то Дорн замечется! Надо было раньше предупредить чернявого.
Коленчук опять включил фонарик, посмотрел в лицо Дорна: спокоен, подлец! Не боится. Почему он не боится? Впрочем, на месте Дорна Коленчук тоже сидел бы спокойно, обдумывая поведение.
— Я говорил с Дворником. Он отзывался о вас скверно, — не выдержал Коленчук.
— Не нужно меня провоцировать, — ответил Дорн.
Машина сбавила ход и остановилась. С минуту сидели, переглядываясь. Коленчук опять перевязал лицо Дорна платком и приоткрыл зашторенное оконце в кабину водителя:
— Что там у вас?
— Кажется, колесо спустило, — отозвался водитель. — Посмотрю…
Отвернувшись, Коленчук не мог видеть, как вздрогнул Дорн, узнав голос Фернандеса, как на ощупь нашел руку Лиханова и пожал ее.
«Ба… Да Одиль, видно, тут вовсе ни при чем! — поразился он. — Если еще с натяжкой можно вообразить, что она разыскала Лиханова, внедрила его к Коленчуку на роль боевика и начала через него действовать, то уж к Фернандесу ей не подойти. Это Москва протягивает мне руку. Стало быть, дома меня начали искать, Яничек вывел Лиханова на Фернандеса, — Дорн не сомневался, другого пути у этих людей друг к другу быть не могло. — Теперь важно не упустить момент, когда можно будет действовать самому. Рядом Лиханов. Очевидно, он должен убрать Коленчука. А кто тот, второй? Человек Коленчука или человек Фернандеса?»
«Первый сбой», — с тревогой думал Коленчук, слушая, как чернявый ходит вокруг машины и ногой бьет по баллонам. Вдруг что-то сильно ударило в борт фургона. Нет, не башмак чернявого. Камень? Еще ударило, но не пробило. И туг Коленчук услышал русскую ругань, возню, шум борьбы, выглянул за шторки, но увидел только, как чернявый ударил ногой в живот какого-то человека в штатском и кошкой прыгнул за руль машины.
— Ненужная проверка, — насмешливо проговорил Дорн, когда машина набрала скорость, — я не собираюсь бежать, я заинтересован во встрече с Дворником.
— Это не проверка, — раздраженно ответил Коленчук, — это нападение…
Шторки окошка заколыхались.
— За нами гонятся! — отрывисто крикнул водитель. — На этой машине нам не уйти…
— Всем ложиться на пол! — приказал Коленчук, опасаясь стрельбы по фургону.
«Нас настигнут, это ясно. Если сейчас ликвидировать Дорна, — лихорадочно соображал Коленчук, — то, когда французы нас возьмут, будет картина: я, труп и эти… Эти меня отдадут сразу».
— Уходим по одному, — шепнул Коленчук Лиханову, — немца убрать. Головой отвечаешь…
Всем телом Дорн чувствовал неровную дорогу, скачки рессор, заносы на крутых поворотах — Фернандес петлял, уходя от погони.
К Булонскому вокзалу Фернандес подъехал со стороны пакгаузов, вел машину почти параллельно рельсам, выходящим из-под вокзального шатра. Гравий летел из-под колес, о борт цеплялись ветки, впереди Фернандес видел ворота товарного двора. Там шла погрузка французской армии.
«Мой расчет, что мы легко затеряемся среди мобилизованных, провожающих и любопытных, срывается, — с сожалением думал Фернандес. — Придется пробиваться в форт «Шатийон». Но сразу этого делать нельзя. Конечно, нужно было обязательно встретиться с Достом, показаться ему и уйти от него так, чтобы не вызвать подозрений Коленчука. Коленчуку теперь понятно, что заставило меня забиться в вокзальный тупик. Дост же наверняка перехватит нас при подъезде к вокзалу. Вот туда и надо отправить Коленчука», — Фернандес остановил машину. Вышел, постучал в дверь фургона. Коленчук высунул голову: