И всё же. Как, откуда Соня про Алку узнала. Додумать не успел, Лиля вернулась. Я, погружённый в самодоедание не сразу её заметил. С надеждой взглянул на неё.
– Соня сказала, что она подумает и завтра сама позвонит тебе.
– Спасибо, Лиля, спасибо.
Я направился к двери. Ну, наконец хоть что то. Хоть какая то конкретика. Теперь надо продумать как и что буду говорить собственной жене. Надо думать как её уговорить простить меня.
Глава 16
Глава 16
Пилимкнул телефон. Краем глаза считала – Ватсап. Автоматически смахнула, подумала: снова муж требует вернуться домой.
Увидела аватарку Лили, с первых слов смс-ки оторопела…
" Твой у нас. Тебя ищет. Что ему сказать?"
Я растерялась, изнутри колотило мелкой дробью. Руки сами строчили. Буквы, перегоняя друг друга, пулями летели в экран:
– Лилечка, только не говори ему где я. Пожалуйста.
Тут же прилетел ответ от Лили:" Ни за что не скажу. Я за тебя горой. Давай скажем, что ты сама позвонишь ему. Завтра. Иначе не отвяжется".
Молодец, Лиля. Отличное решение, прям выручила меня. А до завтра целая ночь, ещё десять раз придумаю что делать.
Экран телефона погас, я сидела как на иголках. Представляла, как сейчас Аркадий сидит у людей в доме и выдавливает из них ответы.
Характер у мужа давящий, пожирающий. Он мало на что соглашается в принципе, а уж если встал в позу – всё. Плотина. Железобетонное правило: решил, добьюсь. Хоть бы Лиля не выдала где я.
Я неслышно ходила по своей комнате. Приятно было касаться голыми стопами пушистого ковра. За окном в лунном свете мотались лохматыми космами ветви деревьев, наверное, поднялся сильный ветер. Скоро разыграются осенние ненастья. Осень постучалась, теперь ветры будут частыми гостями.
Телефон на беззвучном натужно завибрировал. Я подскочила к нему, схватила. Услышала шёпот Лили:
– Не спишь?
– Нет, конечно. Лиля, Аркаша всё ещё у вас?
– Да прям. Давно убыл. Это я говорить не могла, Матвеевы уши рядом были. Вот, сейчас звоню.
Я успокоилась, выдохнула, села на кровать, плотнее прижала телефон к уху. Лилька продолжала шептать:
– Честно сказать, Сонь. Я и сама думала, что у твоего Аркаши шкура слоновья. Он настолько в себе уверен, прям непробиваемо недосягаем. Король жизни, блять. Кто бы неделю назад сказал, что он будет так убиваться, тебя искать – не поверила бы.
Лиля притихла, слышно было шуршание. Наконец она снова зашептала в телефон:
– Я из спальни вышла, чтоб Матвея не разбудить.
Понимаешь, Матвей, естественно, на стороне Аркадия. Тоже вроде как говорит, надо дома семейные вопросы решать. Нечего друг от друга бегать. Но, Соня, ты на мужчин внимания не обращай. По крайней мере, пока.
Я всё слушала, слушала Лилю, понимая, сколько людей уже втянуто в мою историю. Лиля продолжала:
– Видела бы ты его сегодня. Ну, я про твоего Аркашу. Мне кажется, он прям заболел изнутри. Правда за тебя переживает. Но ты не думай, я за тебя как скала. Так и сказала ему в его расстроенную рожу:
– Нет! Знаю где Соня, но не скажу.– Лиля хихикнула:
– Представляешь, мой Матвей хотел что то возразить, но быстро передумал, посмотрев на меня. Нечего женщин злить. Мы, если объединимся, нас не переубедить, да?
Лиля продолжала говорить, я слушала, представляя себе лицо любимого предателя. Ненавидела его и жалела себя. Обижалась на него и хотела чтоб он просил прощения. И чтоб так просил, чтоб у меня осталась хоть какая то надежда простить его.
Тут же в памяти потянулись друг за другом обидные слова, что я услышала от него. Назвал меня курицей!
– Сонь, ну ты где. Уснула?
– Нет, нет, Лилечка, ну что ты. Просто задумалась. – я судорожно вздохнула:
– Вот понять не могу, Лиля. Он вчера обозвал меня курицей, а утром вообще знаешь что сказал, когда я уходила?
– Что? – тревожным шёпотом спросила Лиля
– Сказал, что я домой на коленях приползу. Представляешь?
– Это он от злости и бессилия. Мужики когда с нами ругаются, всякую хрень несут. Вот твой и брякнул что пообиднее. Ну, не знаю, какая его муха утром укусила, вечером он у нас был вполне побитой собакой. Так и хотелось его между ушами погладить.
Мы с Лилей замолкли. Наконец я сказала:
– Спасибо тебе, дорогая подружка. Если бы не ты…
Я уже беззвучно залилась слезами, не могла говорить.
– Успокаивайся, мой дружок. Гад твой Аркаша. Я бы ему за твою каждую слезинку бы всю морду изодрала. А ты не плачь. Не забудь, тебе надо решить, что ты хочешь ему сказать. Поняла? Позвони завтра ему.