Я сама так нервничала, ничего не могла есть. Последнее время меня часто подташнивало от нервов. Я чувствовала, что худею, джинсы на мне просто висели. Когда я уже перестану нервничать.
Одна радость, Варя привезла кофе, я сварила прекрасный напиток, на нём весь день и продержалась. Кстати, мой кофе, “карахильо”с дорогим, прекрасным бренди и тёртой цедрой лимона, приготовленный специально для Изольды, привёл её в отличное расположение духа.
К вечеру пришла ночная сиделка, я зашла к себе в комнату, задумалась: что надеть. Настроение было "патроны не брать, убиваем взглядом".
Я постоянно прокручивала в памяти слова Аркадия, что слышала ночью и странное сообщение его "Мышары". Гадина, откуда она взялась в моей жизни. Настырно лезет и лезет. Занимает мою голову, поселилась отравой в душе, ревностью в сердце.
Я даже не представляла себе. что любовницы бывают такими наглыми. Обычно они прячутся от жён, шифруются. А этой что от меня надо?
Я еле дождалась половины восьмого, влезла в джинсы, натянула худи, собрала волосы в тугую косу. Услышала, как прошуршали шины по гравию. Машина терпеливо встала у ступеней, Вадим сидел за рулём, ждал меня ничем не выдавая нетерпения.
Спасибо ему, какой же он умница, решил поддержать меня в такую трудную минуту. Конечно, меня не оставляло смутное беспокойство по поводу наших будущих отношений с Вадимом, всё развивается независимо от меня.
Мужчина проявляет ко мне столько заботы, внимания. Ничего не требует взамен. Пока не требует. И одновременно ясно намекает на продолжение событий, которые неминуемо приведут к отношениям. А я к ним не готова! Получается, я заведомо обманываю его ожидания?
Решила подумать об этом позже, сейчас от волнения и дурных предчувствий ничего не соображала. Впрыгнула в кроссы, присела на банкетку, зажала руки коленями, зажмурилась.
Может быть всё таки остаться дома и не ходить. И вдруг до меня дошло: а у меня нет дома. И нет его по вине этих двоих: моего Аркашеньки и его Шмары-Мышары. При самом худшем раскладе я снова окажусь в доме моей матери.
Или вот так буду скитаться приживалкой по всяким бабушкам, зарабатывая себе на квартиру. Такая ярость у меня в груди закипела! Это придало мне сил. Я решительно встала, сбежала со ступенек, прошла к машине Вадима.
Сверкающий чёрный лексус гостеприимно спрятал меня в салоне, бесшумно тронулся. Я сидела на заднем сидении, Вадим молча вёл машину. Для себя я решила, каким бы ни был расклад, перебьётся Вадим без моих портретов. Ни к чему мне эта скользкая тропинка со всякими сопровождениями, раутами, выставками. К чёрту всех.
Сейчас разберусь с "Ольховичами" и всё. Правда, что "всё" сама не знала.
Мы приехали на парковку ресторана, были глубокие сумерки.
– София, ты вовсе не обязана идти туда, куда не хочешь.
– Я знаю, – проговорила еле слышно.
– Если хочешь, давай зайдём туда вместе. Хочешь, я буду твоей защитой, твоим джентльменом?
– Нет, – я помотала головой:
– Сейчас соберусь с силами и сделаю что должна. Сама. Это моя война, Вадим.
Он хотел выйти, проводить меня хотя бы до ступеней ресторана, я попросила его остаться в машине. Наконец, я решилась: несмело, на негнущихся ногах пошла к ресторану.
Сначала перебралась по газону к окнам, заглянула. Большие витринные стёкла заведения были ярко освещены изнутри.
Полупустой зал выглядел кукольным. Люди казались игрушечными фигурками за нарядными столами. У меня в детстве был такой специальный фильмоскоп-бинокль, вставляешь туда карточки, смотришь, а внутри картинки 3D с мишками. Вот и сейчас всё выглядело ненастоящим.
Ровно до той поры, пока я не увидела их. Я их не столько увидела, сколько почувствовала. Наверное, в такие моменты у людей рвётся сердце и они умирают от инфарктов.
Почему не разорвалось моё – я не знаю. Сковало холодом, запершило в горле, стянуло виски. Я всматривалась в яркое пятно света и привыкала к своему состоянию: я дважды обманутая, оплёванная жена.
Мой муж предатель. Аркадий и его белобрысая сидели друг напротив друга. Она была одета как русалка. В смысле, из одежды на ней был только подол платья.
Вульгарно, чрезмерно открытый бюст, лёгкая полосочка корсета, буквально ниточки лямок поддерживающие её внушительный бюст.
Над её волосами, наверное, стилист трудился не один час. Мышара жеманно облокотилась локотками на стол, поигрывая фужером на длинной ножке.
Женщина просто пожирала глазами моего мужа, она наползала всем своим телом, бюстом, энергией на Аркадия. Он что то говорил ей, положив кулаки на стол, она беспечно посмеивалась откидывая назад голову.