– Ну, если не считать моей головы и потери ребенка, то да. Я думаю, да. А что?
– Я не хотел вчера говорить при Дэмьене, но, когда я в последний раз видел тебя в больнице, ты была очень возбуждена.
– Что ты имеешь в виду? – Она взглянула на него с любопытством.
– Ты плакала. А Дэмьен, казалось, готов был разбить кулаком стену. Ты все повторяла о каком-то обещании. Ты хотела, чтоб он что-то для тебя сделал.
Она нахмурилась.
– А ты не знаешь, что это было?
– Понятия не имею. Вы мне не сказали.
– А ты спрашивал?
– Ага, чтоб предоставить твоему муженьку мою морду в качестве мишени? – сказал он, выставляя перед собой палочки и коробку мяса с брокколи как щит. – Без шансов.
– Дэмьен в жизни бы тебя не ударил. – Он мог быть безжалостным на совете директоров, но Элла никогда не видела его жестоким.
Эндрю, казалось, был в сомнении.
– Ты просто не помнишь того выражения его лица.
Ну что ж, Дэмьен мог напугать кого угодно, Элла не могла этого не признать.
– Когда это было? – спросила она.
– В среду вечером.
Вечер накануне того дня, когда она все забыла. Вечер беспорядка, о котором говорила сестра Джиллиан. Что же случилось тем вечером?
И не только тогда. Что случилось прямо перед аварией? Куда она ехала? Почему она уехала сразу после ужина? Она хоть съела те отбивные, которые готовила?
– А я говорила в больнице что-то еще? – с любопытством спросила она.
– Типа чего?
– Мне кажется, мы с Дэмьеном поссорились прямо перед аварией. Но я не уверена. Просто у меня такое ощущение.
– Ты мне ничего не говорила. А у Дэмьена ты спрашивала?
Элла покачала головой. В раздумье пожевала лапшу. Пожалуй, она спросит его вечером.
– Значит, у вас с ним все в порядке?
– Ну да. – Она надеялась, что это так и есть.
К вечеру Элла приняла душ и, вытираясь, посмотрела на свое отражение в большом зеркале. На этот раз она не избегала его. Отбросив полотенце, она внимательно рассмотрела себя со всех сторон, от пополневшей груди до расплывшейся талии и раздутого, пустого живота. Осторожно потрогала бумажные наклейки, закрывающие свежий шрам. Линн говорила, что краснота и отеки вокруг него совершенно нормальны и что линия шрама будет лиловой примерно полгода после кесарева сечения, а потом постепенно побледнеет до бледно-розового. «Даже в бикини она будет едва заметна», – заверяла она.
Обернувшись, Элла рассмотрела свои ноги и спину сзади. Мышечный тонус ушел. Наверное, она заменила заплывы от Марина Грин до моста Золотые Ворота на занятия йогой для беременных. Определенно, она не получала той нагрузки, для которой была создана. Раньше была, подумала она с гримасой.
Снова обернувшись передом, она прикрыла ладонью шрам.
– Прости меня, – прошептала она той маленькой жизни, которой больше там не было.
Вдруг в ее голове пронеслось даже не воспоминание, а нечто вроде легкого, скользящего чувства. Ощущение крылышек бабочки, легкий трепет чего-то внутри ее живота. Она начала плакать, отвернулась от зеркала – и уткнулась прямо в Дэмьена.
– Извини, – неловко произнес он.
– Как долго ты тут стоишь? – Она была так сосредоточена, что даже не слышала, как он вошел. Смутившись, Элла схватила полотенце и завернулась в него. Ей не хотелось, чтобы он видел ее тело в таком виде – бесформенное и незнакомое даже ей самой. Она сама с трудом себя узнавала.
– Элла, – Дэмьен встал рядом с ней и обнял обоими руками. – Ты можешь не прятаться от меня. Для меня ты всегда прекрасна.
Его привычный запах, счастье его объятия – все это было для нее слишком. Она уткнулась ему в грудь и затряслась в рыданиях. К счастью, Дэмьен лишь молча обнимал ее.
Спустя какое-то время Элла приподняла голову. Муж протянул ей полотенце. Она утерла лицо. Она не рыдала так с тех пор… Она уже и не помнила, с каких пор. Рубашка Дэмьена была мокрой насквозь. В уголках его глаз тоже блестели слезы. Он смахнул их большим пальцем.
– Наверное, это гормональное, – извиняющимся тоном сказала она.
– Да тут, наверное, много всего. – Дэмьен поцеловал ее волосы, снова притянул к груди и прижал к себе еще крепче. Как будто бы боялся отпустить и потерять ее.
Откинувшись назад, он заглянул ей в лицо и осторожно убрал с него прилипшие пряди влажных волос.
– Ты в порядке?
Элла кивнула:
– Уже да.
– Поужинаешь со мной?
Она снова кивнула.
Он быстро поцеловал ее в губы.
– Иди, одевайся. Я подожду тебя там.
Дэмьен накрыл на стол и приглушил свет. Снаружи, за стеклянной стеной, светились в вечерней темноте мост Золотые Ворота и Сосалито через залив.