Получив в свое распоряжение старый мужской халат и полотенце, я отправляюсь в баню. Ну разве Дёмка не прелесть? Стопил для меня, стоило попросить…
Эту баню я хорошо знаю. Мне много раз приходилось здесь бывать, еще когда в доме жила баба Катя. Сейчас Демкины родители забрали ее к себе – ей уже сложно обслуживать себя самой. А дом оставили ему – живи, только следи как следует… Демьян следил. Он же любил этот дом.
И Белый Бор. Мне кажется, Дёма любил родной городок так, как не все любят самых близких… Это было даже странно, ведь он не питал особенно нежных чувств к его жителям. Вообще мало кто назвал бы его общительным. Да, со мной Демьян мог трепаться часами, но это со мной, мы были вместе с самого детства, а вообще он был человеком скорее замкнутым, закрытым, неохотно подпускавшим к себе окружающих. Может, поэтому и не женился до сих пор – просто не доверял женщинам… Впрочем, чужая душа – потемки.
Размышляя обо всех этих животрепещущих вопросах, я разделась в предбаннике, открыла дверь и чуть не обмерла от душного, пряного пара. Банечка милая, любимая… наконец-то. Хотелось застонать от счастья. Сбылась, сбылась мечта идиота. И как же я скучала, как же я по всему этому скучала, боже ж ты мой…
Забралась на полог, блаженно прикрыла глаза. Ну разве можно сравнить баню с душем, с ванной?.. Это же совсем другое.
Ай да умница Дёмка. Солнышко мое.
Как следует пропотев, принялась за веник. Не жалеть, не жалеть… Пусть все уходит… Все городское, пошлое, ненастоящее… Вся грязь, все, что я ненавижу… И уже минут двадцать спустя сидела по уши в березовых листьях, счастливая, как выкупавшийся в луже поросенок.
Жарко, конечно… Не пожалел Демка дров.
Выскочила подышать.
Меру тоже знать надо.
Быстро домылась. Прополоскала в тазу волосы. Это всегда было самым сложным в банном мытье. Вспомнила, как приговаривала бабуля, «стирай, стирай, как бельишко». А какое на фиг бельишко, когда они путаются, слипаются, сворачиваются в какой-то жуткий ком. Это хорошо еще сейчас у меня волосы не очень длинные, до середины спины, а когда они доходили до задницы – это ж было просто сдохнуть можно. Вот просто сдохнуть и все.
Простирнула белье. Повешу у печки, до завтра высохнет. Ерунда. Дёма под юбку не полезет. Вернее, под халат.
И набросив на плечи полотенце, побежала в дом. После бани на улице казалось холодно, зябко.
– С легким паром, – приветствовал меня Демьян. – Все хорошо?
– Как нельзя лучше. Моя благодарность к тебе не знает границ.
– Ну садись за стол тогда, что ли…
Я не стала отказываться. Картошку Демьян жарит с перцем и большим количеством пряностей, вообще-то я так не люблю, но в его исполнении мне нравится почти все. Вкусно-то как…
– Юлиана, ты сейчас заснешь? Полдня ведь дрыхла…
– Думаю, да, – я прислушалась к своим ощущениям. – Ты, знаешь, у меня все равно такое чувство… будто я разбитая какая-то. Точно я не отдохнула.
– А… ну так отдыхай тогда. За занавес пойдешь?..
– Да… Но это потом… Как же пиво?
– Ну, можно… Открывай, славная.
Не знаю, зовет ли Демьян так кого-то еще, но во всяком случае кроме меня тут сейчас никого нет… и слышать это чертовски приятно, чего уж там.
Я открываю предусмотрительно припасенную полторашку, разливаю по кружкам. Больше я брать не стала – в мои планы вовсе не входило увлекаться. Так, слегка расслабиться в теплой компании…
– Кстати, у тебя там телефон звонил…
– Да ты что?
– Угу.
Я беру телефон, специально, чтобы не потерять, положенный на видное место – на открытую нишу в серванте. Смотрю список вызовов.
И чувствую, как сердце летит куда-то вниз, как будто, наклонившись в лесу за крепеньким грибком, ты обнаруживаешь в траве гадюку.
Марков.
4. ПУГОВКИ
Наверное, у меня изменилось лицо в этот момент. Наверняка, потому что Демьян спросил: