– Как я попал из «Денеба» в гостиницу? – удивился Дэйн. Было что-то еще, какое-то раздражающее воспоминание о мелькнувшем лице, но он не был уверен. Видел ли он, падая, другого человека? Он не был в этом до конца уверен.
– Вас могли перенести, как пьяного, – заметил Али. – Это обычная картина для космопорта. И я понял, что, уходя, вы никого не расспрашивали?
– Мне нужно было вернуться на корабль, – ответил Дэйн. Он думал о ящичке, который казался таким важным для женщины. Ящичек невелик, его легко спрятать. Но они обыскали сейф, каюту...
– Ящичек...
Капитан Джелико встал.
– Примерно такого размера? – Он отмерил в воздухе руками.
Дэйн согласился.
– Хорошо. Мы поищем.
Дэйн хотел принять участие в поисках, но был прикован к койке собственной слабостью. Действие второго укола, сделанного Тау, кончилось.
Дэйн почувствовал такую сонливость, с которой не мог бороться. Он знал, что поиск, организованный капитаном, дойдет до самой обшивки «Королевы».
Очнувшись, Дэйн чувствовал себя гораздо лучше. Он узнал, что поиск не дал результатов. У них был мертвец в глубоком охлаждении и больше ничего, если не считать записей зондирования, которые снова и снова просматривал капитан Джелико в поисках мельчайших деталей. К перечню неожиданностей можно было добавить лишь одно предположение: может быть человек, видевший уход Дэйна, все еще был в «Денебе».
– Если они видели Дэйна, для них это было полной неожиданностью, размышлял капитан. – Но слишком поздно для изменения плана. А мы ничего не можем предпринять, пока не доберемся до патрульного поста на Трьюсе. Готов поклясться, что там, где мы искали нет никакого ящичка.
– Эта женщина, – сказал связист Тан Я, прихлебывая земной кофе в кают-кампании, – она чужая. Любопытно... – Из внутреннего кармана он извлек блокнот. Резкими, уверенными движениями сделал рисунок и показал Дэйну.
– Похоже?
Дэйн изумился. Как и все члены экипажа Тан Я имел свое хобби, скрашивающее скуку длинных перелетов. Но Дэйн считал, что его хобби сооружение миниатюрных электронных приборов, игрушек. Он не знал, что связист-марсианин – еще и художник. Дэйн рассматривал рисунок, сопоставляя его со своими воспоминаниями.
– Лицо... немного поуже в подбородке, глаза... чуть более раскосые, а может быть они мне показались такими из-за маски.
Тан Я взял блокнот, нажал на неприметный выступ и линия рисунка изменилась.
– Да! – выдохнул удивленно Дэйн, поражаясь этому изменению.
Связист передал рисунок капитану, и тот долго рассматривал его, потом передал Тау, а врач в свою очередь – Стину Вилкоксу. Штурман поднес рисунок ближе к свету.
– Ситлит...
Дэйну это слово ничего не говорило, но капитан чуть не выхватил блокнот у своего заместителя и снова стал разглядывать рисунок.
– Вы уверены?
– Ситлит, – Вилкокс был убежден. – Но... Не подходит.
– Да, – гневно согласился капитан.
– А кто это – ситлит? – спросил Тау. – Или что?
– И кто и что, – ответил Вилкокс. – Чужаки, гуманоидные, но чуждые в десятой степени.
Дэйн с удивлением взглянул на рисунок, лежащий перед капитаном.
Чуждые в десятой степени! Ксенобиология входила в курс подготовки суперкарго, поскольку от ксенобиологических знаний часто зависел успех торговли с чужаками. Изучение чуждых обычаев, желаний и личностных факторов никогда не прекращалось, но Дэйн не знал, что чуждые до такой степени существа так могут походить на человека. Все равно, что представить себе земную змею в образе человека.
– Но она... она говорила разумно. И она очень гуманоидна... возразил Дэйн.
– И она отравила вас, – сухо заметил штурман, – и для этого ей не пришлось смазывать ноготь ядом. У нее в пальце ядовитая железа. Не знаю, как она могла оказаться так похожей на человека. Но ситлит на Ксечо! Их считают привязанными к родной планете. Открытое пространство у них вызывает такой панический ужас, что любая попытка вывести их в космос кончается смертью: они пугаются до смерти. У них мир в инфракрасной части спектра, поэтому мы не часто навещаем их. В лаборатории на Барбароссе я видел одного в глубоком охлаждении. Детеныша. Его ядовитые мешочки были пусты. Он пробрался на патрульный корабль и спрятался там, а когда его обнаружили после старта... – Вилкокс пожал плечами, – все было уже кончено. Но у вас взрослая особь, действующая в чужом мире, и я готов поклясться, что это не возможно.
– Нет ничего невозможного, – возразил на это Тау. И он был прав, и все космонавты это знают. Невероятное, невозможное на одной планете может оказаться самым обычным на другой. Ночные кошмары Земли являются зачастую честными и достойными гражданами (хотя может быть и не по земным стандартам) других планет: обычаи, настолько необычные, что кажутся невозможными, где-нибудь могут оказаться обязательными. Поэтому космонавты и особенно вольные торговцы, навещавшие малоизвестные и недавно открытые планеты, верили, что возможно все, каким бы невероятным оно не казалось.
Джелико снова взял рисунок в руки.
– Можно его удержать? – спросил он Тан Я.
– Нажмите кнопку в середине и рисунок сохранится пока вы сами не захотите стереть его.
– Итак, у нас есть мертвец, – Вилкокс поставил свою пустую кружку, маска, чужак, который должен был находиться за много парсеков отсюда на своей родной планете, исчезнувший ящичек, чудом выживший суперкарго – и никаких объяснений. Если перед посадкой мы не найдем его...
– Есть кое-что еще. – В дверях стоял Фрэнк Мура. Говорил он обычно спокойным голосом, но что-то в его голосе сразу привлекло внимание. – Есть два пропавших бреча.
– Что? – Джелико вскочил. Он увлекался ксенобиологией и поэтому наблюдал за животными с Ксечо, иногда даже беря их в свою каюту. Квикс, уродливый Хубат, чья клетка висела в каюте капитана, невероятная помесь попугая, краба и жабы, отчаянно протестовал, и обычный метод успокоения капитан сильно хлопал по клетке – не действовал. Поэтому Джелико на время визитов бречей приходилось переселять Квикса, обычно в лазарет.
– Но клетка заперта, – добавил он.
Мура протянул руку. На ладони лежала тоненькая проволока, изогнутая на одном конце.
– Вот что было в клетке, – сказал он.
– Клянусь семью именами Трутекса! – Али взял кусочек проволоки и поднял его, поворачивая между пальцами. – Настоящая отмычка!
– Проволоку выломали из сетки внутри клетки, – добавил Мура.
Теперь все смотрели на него. Изнутри клетки? Но это значит... Значит это сделали бречи! Но бречи животные, и к тому же не самые умные.
Насколько помнит Дэйн, они по шкале обучения стоят ниже Синдбада, который сидит сейчас в углу кают-компании, изобретательно моя свою морду.
– Дайте взглянуть! – Джелико взял проволоку и рассматривал ее с той же сосредоточенностью, что и рисунок перед этим. – Обломана... да, это отмычка!
– Бречи исчезли! – повторил Мура.
«В трюме они быть не могут» – подумал Дэйн. – Трюмы запечатаны.
Остается машинное отделение, лазарет, их личные каюты, контрольная секция, сад и несколько других мест, ни в одном из которых нельзя было скрыться сбежавшим животным.
Предстоял новый поиск. Животные испуганы и к тому же самка беременна, ее нельзя тревожить. Джелико отобрал в поисковую группу только тех, кто имел дело с бречами: незнакомцы могли бы испугать их и обратить в отчаянное бегство... Он приказал Штоцу вместе с Кости, Виксом и Али немедленно осмотреть машинное отделение, убедиться в том, что бречей там нет, и оставаться там.
Вилкокс и Тан Я должны были присоединиться к Шеннону в контрольной секции, обыскать ее и закрыться. Таким образом непосредственный поиск осуществляли Тау, Дэйн, Мура и капитан: именно они заботились о живом грузе и кормили его. В качестве добавочной предосторожности Синдбада заперли на камбузе.
Когда машинная и контрольная секции доложили, что бречей там нет, начался поиск. Дэйн спустился к трюмам, но печати были не тронуты.