Они поднялись в другом лифте («Склеп № 7») на двенадцатый этаж.
— Только не ругайся, — предупредил Алик перед дверью. — Я старался. Сделал полную уборку. Не только обычную, автоматическую, а еще и руками поработал. Навел идеальный порядок.
— Могу себе представить…
По виду квартира напоминала ту, в которой жили Клочковы, их лондонские друзья — в небоскребе «Блэк-Фрайарз», над Темзой. Стены черного стекла, классный вид, но интерьер ничего особенного. Мебель, правда, не минималистская, как тогда, в двадцатые, а обтекаемых, плавных форм. Уюта — ноль. Ничего, это мы поправим, думала Елена, проходя по комнатам.
— А что стало с Мишей и Оксаной Клочковыми? И вообще со всеми, кого мы знали? Кто-нибудь жив?
— Мишка разбился на своем джете в тридцать шестом. Нечего было собирать. Оксана через несколько лет заморозилась, у нее диагностировали рассеянный склероз. Но давным-давно вернулась. Прошла полное омоложение, снова вышла замуж. Так себе мужик, занимается ноовидением. Я с ними почти не общаюсь. Из наших женевских…
— Расскажи-ка про полное омоложение, — обернулась от окна Елена. — Что это? Как это?
— Заменяют не только внутренние органы, но и кожу. Что еще? Гормональные добавки. Пересадка волосяного покрова. — Алик пожал плечами. — У людей нашего круга это считается дурным вкусом. Как раньше ботокс или пластика лица. Тут принято гордиться своим возрастом: сединой, морщинами. Правда, седину эффектно подбеляют, а морщины делают покрасивей… Но у тебя они и так очень красивые.
— Где тут зеркало? — заполошилась Елена. — Я хочу посмотреть на мои красивые морщины при нормальном освещении! Ладно, про омоложение я не с тобой поговорю, а с кем-нибудь понимающим.
— Вон там спальня. Одна стена сплошь зеркальная. Чтоб тебе утром прихорашиваться. — Алик показал на дверь, украшенную цветочной гирляндой, и загадочно улыбнулся. — Минутку. Тебя там ждет сюрприз. Иди, иди. Только не топай. Я перед уходом его покормил, и сейчас он дрыхнет.
— Кто дрыхнет?! Не пугай меня!
Елена осторожно приоткрыла дверь. Протерла глаза — не сон ли?
На коврике, положив рыжую косматую голову на лапы, сопел Чубакка!
— А-а-а-а! — закричала Елена. — Господи, Чубчик! Ты живой? Но как… как?!
И заплакала, и кинулась вперед. Упала на колени, обняла собакена. Он открыл сонный глаз, оскалил зубы, рыкнул.
— Чубаченька, ты меня не узнал?
— Не дави псу на психику. Он и не может тебя узнать. Это клон. Я в прошлом году, когда стало ясно, что тебя скоро разбудят, съездил на Рублевку, вынул из могилы биоматериал. И мне склонировали точно такую же рыжую дворнягу. Характер, правда, более склочный, чем у Чубакки-1, но в общем и целом отличный парень.
Барбос понюхал Еленины руки, задрал морду. Лизнул в подбородок.
— Он что-то почувствовал! — всхлипнула она. — Может быть, какая-то биопамять?
— Хрен знает. Наука в этой сфере еще не разобралась. Поэтому Пээл клонировать людей пока не разрешает.
— Кто это «Пээл»?
Елена все не могла оторваться от воскресшего Чубакки. То смахивала слезы, то целовала холодный мокрый нос. Пес не возражал. Хвост всё жизнерадостней мел по полу.
— Не кто, а что. Палата лордов. Такой всемирный орган. По образцу позднебританской палаты лордов — когда туда назначали уже не аристократов, а тех, кто имел большие заслуги перед обществом. Теперь лордов выбирают всепланетным голосованием. Пожизненно — верней, до добровольной отставки. Это самые уважаемые люди Земли, с безупречной репутацией. Они ничем не руководят, в повседневные дела не вмешиваются. Такой комитет по этике. Если возникает какая-то сложная проблема, вызывающая общественные споры, обращаются за арбитражем в Пээл. Иногда Палата сама проявляет инициативу — мол, стоп, этого делать не нужно. И накладывает вето. Очень редко, но бывает. И всё, это высшая инстанция. Потому что лорды выбираются всем населением Земли, а не выборщиками от кантонов, как Дирижер. В прошлом месяце эвтаназировался лорд Ким Чонг, композитор. Нового выбрали в два этапа. Сначала все, у кого были идеи по кандидатам, через свой «ассист» назвали имя. Система выбрала три наиболее часто упомянутых. И на втором этапе — тут уж участвовали все — проголосовали. Лордом стал писатель Владимир Сорокин. Он был еще в наши времена, помнишь? Сорокина тоже заморозили, а когда он вернулся — стал писать совсем по-другому. В основном детские сказки, такие добрые, светлые. Про принцесс и гномов. «Дедушку Вову» дети обожают, ну и родители, естественно.
— Ни фига себе, — только и сказала на это Елена. — Слушай, у меня сейчас башка от всего этого лопнет. Ничего если я после восьмидесяти лет сна еще пару часочков сосну?