После банка было one-to-one интервью на RTS. Елена отвечала на вопросы ведущего по шпаргалке, которую составил Майк. «Как видите, я в здравом рассудке и ясной памяти, так что распоряжаться имуществом буду сама. А что с моим мужем, мы скоро выясним. Завтра же мой адвокат потребует, чтобы рассмотрение иска Российской Федерации было прекращено».
Когда Анжелита выкатывала ее из телецентра, у входа ждали люди с камерами, выкрикивали вопросы. Она коротко повторила то же самое. Анжелита тихо сказала: «Завязывай, а то сейчас отрубишься. У тебя пока заряд аккумуляторов очень хилый». Отвезла на виллу, уложила в постель, сделала массаж. Елена уснула как убитая. А утром, должно быть, действовала на автомате. Даже сейчас не вспомнилось, как добиралась в «Ailab», как попала в кабинет директора. Фокусы с короткой памятью — то самое, о чем предупреждал Жан-Люк.
Зато отчетливо вспомнилось, как врач прикрепляет ей на руку ленточку. Говорит: «Пилюли должны быть всегда в кармане. Если вдруг блэкаут — смотришь на ленточку, таблетку в рот, и нейронные связи восстановятся».
Анжелита наклонилась сзади, шепнула: «Что, был провал? Молодец, сама справилась».
— Давай-ка без технических подробностей, — остановила Елена птеродактиля. Бо попросил называть его на «ты» (это она тоже вспомнила). У зумеров «выкать» не принято. — Скажи лучше, что у тебя с секьюрити? Могут лабораторию выкрасть?
Белесые реснички под стеклами захлопали. Бо ответил непонятно:
— А смысл? Гамма-клауд же. Просто поставим другое железо, и все дела. Ты мне вот что скажи. Каждый день мне что-то предлагают. Пусть лаборатория займется вот такой задачей, или такой, или такой. Деньжищи сулят невероятные. Миллиарды. Но это может решать только владелец. Потому что у него, то есть у тебя… — сбился гений.
— Пусть ваша, то есть моя штуковина пока занимается, чем ей хочется, — перебила, не дослушав, Елена. — Простые числа она ищет? Вот и отлично. Не отвлекайте ее. А деловые предложения перенаправляй на мейл Майка. Всё, Анжелита, кати меня отсюда.
За дверью, в коридоре, Анжелита сказала:
— Ну-ка, встань. Попробуй дойти до лифта на своих двоих.
Помогла Елене подняться. Одной рукой толкала кресло, другой придерживала за талию.
Мы как сестры-близнецы, подумала Елена, увидев отражение на черной стеклянной стене. Обе щуплые, низенькие. И никого ближе этой едва знакомой женщины у меня на свете теперь нет. Пока нет, мысленно поправила она себя, сжав губы. Есть Алик… Или нет?
И запретила себе про это думать. Каждый шаг требовал полной концентрации.
В лимузине ассистентка тоже не теряла ни минуты — разминала колени, потом предплечья. Говорила: утром начнем плавать в бассейне. Через две недели будешь вдоль озера трусцой бегать, обещаю.
И поздно вечером, в темноте, чуть не насильно вытащила на прогулку.
Вилла Майка стояла прямо на берегу озера: с собственным лодочным причалом, с широким газоном — хоть вертолет сажай.
Анжелита опять заставила идти, но уже не поддерживала — только страховала. Осталась довольна. А теперь, говорит, ты меня покатай. Устала я с тобой за день.
Села в кресло, и Елена медленно покатила ее по аллее вдоль кромки воды. На противоположной стороне густо горели огоньки, но между этим и тем берегом чернело широченное Ничто, кромешное и безжизненное. Ерунда, подбадривала себя Елена, я обязательно доберусь туда, где сияет свет. Нужно только перебраться через черноту.
Вдруг чернота озарилась вспышкой. Анжелита вскрикнула — будто чему-то обрадовалась. И вдруг свесилась с кресла.
— Ты чего? — удивилась Елена.
Наклонилась — застыла. На виске филиппинки зияла дырка, оттуда текла пузырящаяся жидкость. В следующий миг с озера донесся шум мотора.
Это был выстрел! Снайпер! Как в кино!
Елена упала ничком, обхватила руками затылок. Поразительно, но ни страха, ни паники не было. И мысли не смешались, только убыстрились. Ах, если бы она была так же собрана в тот проклятый день, когда у Алика остановилось сердце…
Не валяйся. Больше стрелять не будут. Убить хотели не Анжелиту, а тебя. Стреляли в ту, кого везут в каталке. И уверены, что убили. Звук мотора отдаляется.