И дальше, тоже очень быстро, выстроилась вся логическая цепочка. Алик гордился бы женой — какая она хладнокровная и умная. Окей, не хладнокровная — сердце так и выскакивало. Но умная.
Они ведут себя с демонстративной наглостью. Даже не попытались изобразить несчастный случай или что-то подобное. Сразу же после телеинтервью, еще не все СМИ опубликовали сенсацию, решили грохнуть на глазах у всего мира. Уверены, что швейцарская полиция копать побоится. Это значит… Это значит, что вызывать полицию — только терять время. Нужно немедленно уносить ноги.
Это Елена и сделала, причем ноги пришлось уносить почти в буквальном смысле. Они были ватные, плохо слушались. Взялась обеими руками за колено, согнула. Потом второе. Кое-как поднялась, заковыляла к дому, додумывая на ходу.
Куда? Куда?
Майк говорит, что соотечественнички ведут себя по-хозяйски по всей Европе. Стоп. Кроме Англии!
Оглянулась на кресло с обмякшей, неподвижной фигурой. Бедная Анжелита. Бедная я. Бедные все. И выкинула необязательное из головы. Надо было спешить.
Майку ничего говорить не стала. Меньше знает — целее будет. Лишь, что срочно едет в аэропорт. Ближайший рейс до Лондона был через три часа. Просидела в самом темном углу лаунжа, в аэропортовском инвалидном кресле, закрыв лицо большущими темными очками, одолженными у Линды.
На паспортном контроле повезло. Пограничник, должно быть, заканчивал смену и еще не видел теленовостей. Без интереса окинул взглядом прическу «tom-boy» и вернул паспорт, слава богу еще не просроченный. Сказал: «Бон вуаяж».
Сразу снова нацепила очки, а голову повязала платком, по-пиратски. На всех экранах как раз шли ньюс: мадам Элена Воронин возвращает себе управление «Ailab». Правда публики в зале ожидания было мало, и вся сонная — глубокая ночь. Но очень уж медленно тянулось время.
Наконец инвалидку подняли по трапу. Усадили, заботливо накрыли пледом — и Елена натянула его на голову. Вроде как решила поспать. Какое там. Пульс бешеный.
Немного успокоилась, только когда взлетели.
Начала думать о том, как будет действовать в Англии.
5. В АНГЛИИ
В Лондон они с Аликом летали по несколько раз в год — на выставки, на спектакли, да и просто любили этот город, где жизнь бьет ключом, где конвенциональность и фриковость причудливо перемешаны, а большинство людей неместные, все выглядят и ведут себя по-разному, и никого это не напрягает.
Но Хитроу очень изменился. Огромный зал паспортного контроля почти пуст — а раньше всегда стояли длинные очереди. Над стеклянными пунктами вместо прежних «Welcome to the land of Shakespeare and Beatles!» два огромных борда. На одном сердитая блондинка держится обеими руками за живот и написано: «NO TO ABORTION! BRITAIN NEEDS NEW LIFE!». Другой и того чудней. Там рядышком насупленный Черчилль в каске и насупленный Харадж, лидер националистов, тоже в каске: «WE SHALL FIGHT ON THE BEACHES!». Это, кажется, какой-то патриотический лозунг времен второй мировой войны. А у Национальной партии дела явно идут в гору, раньше эти уроды себе такой наглядной агитации позволить не могли.
— Цель приезда? — спросил мрачный служивый, разворачивая ярко-красный паспорт с белым крестиком. Прищурился. — Что это за фамилия? Русская?
— Я родилась в России.
Он положил уже приготовленный штамп, взял другой.
— Вы должны встать на учет в полиции в течение 24 часов. Иначе завтра система заблокирует паспорт и вы не сможете вылететь.
Наверное, иначе нельзя — сейчас ведь новая «холодная война», подумала Елена.
— Что это на улицах так темно? — спросила она у таксиста полчаса спустя, когда въехали в Вест-Энд.
— Долго не бывали у нас? — спросил кокни. — Хренов режим экономии.
Изменился и отель «Савой», где они всегда останавливались с Аликом. Раньше это была прямо витрина diversity: весь персонал разноцветный, в последний приезд на рецепции вообще сидел трансгендер, этакий андрогин, человек из будущего. Теперь все белые и выговор, как из сериала про викторианскую эпоху.
Шла Елена на собственных ногах. Медленно. Катать в кресле ее теперь было некому. Чем скорее научишься обходиться без посторонней помощи, тем лучше.
За окном начинало светать. Обессиленная, она упала на кровать не раздеваясь и тут же уснула. Когда вскинулась, было светло. Уже утро?
Первым делом взяла пульт, включила телевизор. Нет, уже полдень. Полуденные новости.
Про исчезновение владелицы «Ailab» ничего, хотя эта весть должна была бы облететь весь мир. Странно. Майк обещал сообщить в полицию, как только взлетит самолет. Якобы удивился, что мадам Воронин так долго нет, вышел из дому и обнаружил тело помощницы. А мадам несомненно похищена.