Есть люди, которые не одобряют подобного поведения. А мне нравится. И именно женское. Когда все получается легко и изящно, как у маленького ребенка.
Мой друг (это тоже было давно и не здесь), плакался:
– У меня нет никаких шансов! Она мне говорит, что пока одна, тоже вроде бы в меня влюблена, а как увидит меня, так лучше бы глаза ее не смотрели...
Между нами, будь я женщиной, я бы тоже его видеть не захотел – урод первостатейный. Однако, согласитесь, налицо – ее взаимность. Она, говорю, кокетничает с тобой таким образом, чтобы ты в ее присутствии старался быть выше, стройней, умней, наконец, чтобы соответствовал тому, каким она тебя придумала. Приятель мне так и не поверил. Окончательно впал в отчаяние, и любовь пропала.
Вы же знаете, мужики любят язык простой и понятный. Как команда сержанта на строевом плацу: равняйсь! смирна-а! в койку! А экивоками нас можно и не пронять.
– Я тут в тренажерный зал стала ходить, попробуй, какие у меня теперь бицепсы, – и женщина сгибает в локте оголенную изящную ручку...
И я послушно прикасаюсь и получаю удар током, и вижу чертиков в ее глазах и все понимаю, и делаю все, как надо...
Но ведь чаще с нами приходится идти напролом, как в том анекдоте: «Кум, я тебя боюсь, ты сейчас приставать начнешь! – А ты разве откажешь?! – Вот гад, уже и выпросил!»
Но зато когда мужики начинают кокетничать, это уже – симфония, это Кармен-сюита! Самый простой и типичный мужской ход – обещать золотые горы. Колечко, шубу, Париж, море, просто денег, колбасы, наконец. Притом обе стороны отлично знают: дай Бог, хоть шоколадку. А если и гвоздичку красненькую, считай, что в Париже побывала. Но обеим сторонам такая прелюдия нравится. Это, наверное, как предварительные ласки – обязательно, но тем не менее приятно. А что делать, если мы такие великодушные. Женщина, говорят, ушами любит, вот и пусть слушает, да?
Такой прием – это основной тип мужского кокетства и лучше от него не отступать. Я тут как-то попробовал. До сих пор стыдно. Изумительная женщина, никогда раньше не встречал, практически на ходу, на улице, вдруг заявляет мне:
– Боже, я, наконец, тебя встретила!
Я обалдел. Сначала – паралич, а потом меня понесло кокетничать. Я всего лишь хотел задержать ее, остановить мгновение, а я тем временем собрался бы с мыслями и сказал, что я тоже так ждал ее... Но, поскольку в генах моих такой тип поведения не заложен, скокетничал я сурово по-матросски. Я открыл рот и промычал:
– Н-не понял!
Ее взгляд остыл моментально:
– Извини, я ошиблась.
Однако не будем заканчивать на такой печальной ноте. Вот свежая история, подслушанная на днях нашим сотрудником.
Два мужика на ходу пьют пиво с утра пораньше. Перед ними идет стройная, хорошо одетая молодая женщина. Один из мужчинок:
– Смотри, девка какая! Класс! – и тихо добавляет с завистью: – И ведь кто-то же спит с ней...
Женщина оборачивается и бросает:
– Да такой же «синяк», как и ты...
Сентябрь, 2002
Фантасмагория
Пора. Ничто не держит больше. И зацепиться не за что. Ровно и скользко. Пора. Он легко поднялся, подошел к краю и...
Черт побери, еще недавно казалось, что отлетал. Что нет ни сил, ни нужды, ни желания. Что крылья обтерхались и годятся лишь смахивать гадко свисающую с потолка паутину. Он уже приготовился только вспоминать. И щуриться сладко при этом. И морщиться от «больше никогда». И иронично улыбаться, когда, увы, другие, увы, летают...
Да разве в наше время так летали! Да мы в свое время!..
Которое ушло. Ушло, и ладно. Печально. Но ведь как было полётано...
Главное – было. И от души было! И в этом «было» уже есть горькое смирение и утешение покоем. Очень слабое. Вот и всё. И будем созерцать. И непременно – мудро созерцать. Тихо и ровно...
И – на тебе! Откуда что взялось? Откуда силы? А главное – желание! Что ли реквием уже включили? Но под него тоже славно летается. От винта!
На самом краю он крепко зажмурился. Может, крикнуть «Банзай»? А, и так сойдет... Но, видимо, все же крикнул. Или кричат не «видимо», а – «слышимо»? Во всяком случае, когда он толкнулся ногами и на миг завис над бездной и непонятностью, распластанный, нелепый, готовый камнем рухнуть вниз, его заметили и повернули головы. И глаза вытаращили: кто? он? не может быть!