За эти дни запомнились два разговора. Один со знакомым политиком:
– Нельзя уходить! – уверен он.
– Почему?
– Нельзя создавать прецедент!
– Почему?
– Они все разбегутся!
– Ну, допустим, не все. А если кто захочет, пусть валит. От добра не убегают, а от дерьма – имеют право. Вот и будет видно, что вы, политики, им предлагаете.
– Но как это сделать? – теперь он спрашивает меня.
– А вот это, родные, ваше дело. Я ни в президенты, ни в депутаты не претендовал. Но если вы не знаете, как жить в мире, займитесь чем-то другим. На ваши места куча желающих, может, они что придумают. А так получается, зря вы хлеб едите...
Я понимаю, не все так просто. Но, черт побери, разве мы выбираем президента и депутатов для того, чтобы в стране была война? Чтобы вы боялись сесть в самолет или пройти по подземному переходу? Чтобы вы со страхом думали: мой сын пошел в школу, значит, скоро, всего через десять лет, его заберут на войну!..
Другой разговор был с другом. Он совсем не политик, он не делает денег на чеченско-русской крови. Но он в своих рассуждениях туда же: нельзя их отпускать, они должны быть в составе России!.. Здесь я обошелся одной фразой:
– Твоему сыну семнадцать, через год его отправят в Грозный, и он будет держать их в составе России тебе, идиоту, на радость...
Больше друг не спорил. И еще у меня масса недоумения после московских событий. Какой газ?! – орут все в один голос. Да при чем тут газ? Точнее, разве это главное? И никто не говорит: а как там спецназовцы? Есть раненые или, не приведи Господи, убитые? Конечно, – упрекают их, – они противогазы надели! Честное слово, идиотизм какой-то. Лужков тоже газом интересовался. Лучше бы он ответил, каким образом рота (!) вооруженных до зубов солдат свободно прошла в театр в центре его города?
Почему надо уходить из Чечни? Лично мое мнение. Прежде всего, я против насилия в любом виде, в любом месте, в любых масштабах и ни под какими знаменами. Я уверен, каждый миг каждой человеческой жизни настолько бесценен, что отбирать его, подчинять кому-то – кощунство. Конечно, вы со мной не согласны. Человеческая жизнь в нашем государстве и в наших мозгах никогда не была и все еще не есть ценность. Тогда другой аргумент.
На войну поднялись чеченские женщины. Массово. Посмотрите на их демонстрации, на их воинственные молитвы. Мне кажется, что ими руководят уже не политики, не вера и даже не инстинкт самосохранения, но инстинкт сохранения этноса, народа. Воевать с подсознанием – гиблое дело.
Р. S. Нельзя отпускать Прибалтику! Нельзя оставлять Карабах! И столько было резонов. И кому стало хуже?..
Ноябрь, 2002
ЧТОБЫ НЕ БЫЛО СКУЧНО ЛЕТАТЬ...
Чтобы не было скучно летать туда-сюда, на прошлой неделе мне пришлось открыть новый вид изобразительного искусства и совершенно новый же закон мироздания. Открыл я их и вздохнул с облегчением. По поводу искусства скажу лишь, что уже заказал к весне выставочный зал в Апатитах, а девчонки из редакции записались в очередь носить мои чемоданы по Парижу, Монреалю и Лоухам и греться в лучах моей мировой славы. Однако все это пока секретный, как сейчас модно говорить, проект. А вот новый закон мироздания могу изложить прямо здесь. Он касается пространства.
Прошу не путать с изысканиями Альберта Эйнштейна об относительности пространства и времени. Моя работа – об относительности только пространства.
Суть открытия проста. Как и все гениальное. И звучит эта суть следующим образом: пространство относительно!
А? Каково? То-то же! Возьмем табурет, на котором вы сидите. Что есть для него пространство? Кухня, нечто непонятное за немытым окном и некоторые части вашего тела. Табурет понятия не имеет о других мирах вне пределов его существования. Вы можете рассказать ему про моря и горы, про земляничные поляны и концертные залы, про Елисейские поля и товарно-сырьевую биржу. Расскажите. Но даже если табурет примет ваши слова на веру, для него все это – одна голая теория. Как для вас рассказы о четвертом и 117-м измерениях. То есть, в принципе, не исключено, но не то, чтобы пощупать, даже представить невозможно!
Хорошо, табурет – это самый простой пример, vulgaris, как сказали бы древнеримские греки.
Но вот летит частичка света фотон. От ближайшей лампочки. Псть! – и уткнулся в ваш пиджачок. А пиджачок-то черный! Фотончик не смог отразиться от него и запутался в непроходимой черной мануфактуре, поглотился ею. И сказал себе фотончик: как ограничена, увы, вселенная, ничего-то в ней нет, кроме лампочки, сотни-другой газовых молекул да черной дыры, в которую я моментально канул...