А вот женщина продает газеты и улыбается. Спросите ее, чему она улыбается. А тому, что весна. Тому, что мы все пережили ноябрь, декабрь и январь и уже светло и до лета рукой подать...
Американцы испытали новую бомбу. Девять тонн. Управляемая со спутника. Она сперва создает над землей облако газа, потом поджигает его. Взрыв колоссальной силы. Мать всех бомб – так ее назвали военные. Мать...
И там же, на Поле чудес, молодая женщина с большим животом под черной шубой говорит киоскерше:
– А можно мне триста граммов российского сыра?
Милая, что же ты робкая такая? А вдруг продавщица скажет: нельзя! Нет, не откажет. Она же не сумасшедшая, чтобы отказывать беременной...
Семьдесят два года назад с таким же животом ходила японская женщина. И родила она мальчика. И тот, как отец его и дед его, стал играть в театре Кабуки. И до сих пор играет. В частности, девятнадцатилетнюю девушку. Так уж заведено в этом загадочном японском театре. И еще он носит замечательный титул «живое национальное достояние» Страны восходящего солнца. Он сейчас в Москве, смотрит наши сцены перед приездом своего театра.
Ой, какие смешные и трогательные собачонки – обтрепанные, голодные, непристроенные, но хвосты торчком, и обнюхивают друг друга на предмет возможной любви. В следующей жизни им будет награда, и они родятся людьми. Может, в театре играть станут, может, сыром торговать или на машине ездить... А романс все плывет: колокольчик динь-динь...
На Дальнем Востоке к двадцати годам тюрьмы приговорили двух киллеров... Нет, стоп, в этом слове налет дурной романтики. Убийц. Два года назад они убили человека. Лично им тот ничего плохого не сделал. Они просто получили заказ и убили.
К Полю чудес деловито шагает парочка: старушка сухонькая и молодой крепкий мужчина. У мужчины синяк под глазом, у старушки два – под глазом и на лбу. Ее синяки чернее и глубже. Шагают не то чтобы полюбовно, под ручку, но вполне мирно...
А в России опять реформа правоохранительных ведомств. Опять им работать будет некогда...
А минуту назад встретил тренеров-баскетболистов Жукова и Карпова. Раденькие такие, гордые. Особенно Жуков. А я бы тоже гордился. Жуковские девчонки заняли первое место на Северо-Западе...
Всего одна минута на Поле чудес. Чтобы купить пакет печенья «фекс с шоколадной стружкой». И столько всего... И колокольчик динь-динь...
Март, 2003
ЗДЕСЬ ВСЕГДА ДУЕТ ВЕТЕР...
Здесь всегда дует ветер. Пронзительный, холодный, напористый. Он взламывает окна, врывается в дома, и цветы в домах становятся ледяными, а кошки и собаки – злыми, кусачими. Это другая планета...
Ветер вламывается людям в головы, выдувает из них тепло и доброту и гудит, гудит. И люди бродят, как зомби, натыкаются друг на друга и на голые обледенелые деревья и издают головами звуки, как будто кто дует в пустые бутылки: у-у-у... у-у-у...
Здесь никогда нет солнца, никогда не бывает светло, а так – едва прозрачная серая муть, густая и зябкая. И сквозь нее видно лишь силуэт дома напротив. А в доме напротив всегда горят только шесть окон, и все – на шестом этаже. И никому не суждено увидеть свой дом, а только этот постылый дом напротив. Никому и никогда.
И странные люди живут на этой чужой планете. Они как шары на бильярдном столе. Вместе бывают лишь тогда, когда их построят. Но это лишь видимость сплоченности. А в остальное время они катаются по столу, натыкаются друг на друга, толкаются. Руки они всегда держат в карманах, а потому не могут ни обнять друга, ни просто друг в друга вцепиться и побыть вместе подольше, чем миг. Столкнулись, издали холодный короткий «цок» и – в разные стороны, и даже, если в одну, то с разной скоростью.
А еще люди здесь любят сидеть на высоте. На домах, на деревьях, на столах, на горшках – не важно, лишь бы не вровень с землей. Они говорят, что это красиво и что они так больше похожи на гордых орлов. Они и называют свою планету Планетой Орлов.
Странные здесь люди живут. В каждом из них – тысячи солнц и музыка. Печальная, но красивая. Однако не любят они того, что у них внутри. И уж совсем редко кто любит видеть свет и слышать музыку внутри других.
А как они общаются между собой – умора! Руки из карманов они вынимают, только чтобы фиги друг другу крутить.
Вот встречаются посреди улицы два местных инопла, и, который пообщительней, раз – фигу другому. Тот, недолго думая, в ответ тоже фигу, побольше. Первый потужится, побрызжет слюной и – еще большую фигу. И вскоре каждый уже норовит треснуть собеседника фигой по голове. И все потому, что каждый считает себя лучшим. Почему, в чем, зачем – неважно. Лучшим, и все. У них даже закон есть такой специальный: каждый – лучший, а все остальные – так себе. Между прочим, единственный святой закон на этой планете.