В восьмидесятых, когда он был дорогим, мы его не видели. Банка кофейного напитка «Летний», по большому знакомству, была счастьем. Так и осталось для меня тайной – из чего делали тот кофейный напиток. Растворимый. Который не растворялся даже в соляной кислоте. Впрочем, не все было так страшно.
В 77-м я сыграл ДМБ (уволился в запас с флота) и возвращение в сказочную гражданскую жизнь связано у меня с кофе. В Запорожье тогда можно было купить небольшие пачки зерен да еще двух сортов – арабику и робусту. Я быстро их распробовал и отдал предпочтение первому. И каждое утро было для меня священным ритуалом. Родители уходили на работу рано, и я оставался дома один. Я молол зерна в ручной мельничке, заваривал их в турке... Не заваривал – шаманил. Заливал только холодной водой, на слабом огне доводил до кипения три раза. Летнее солнце слепило глаза, аромат кружил голову. Потом я садился у распахнутого окна, закуривал первую папиросу и смаковал кофе. И закатывал глаза... Лето, свобода, великолепный кофе, и вся жизнь впереди и весь мир передо мной.
Где и как я только не пил его! В конце восьмидесятых, будучи впервые в Италии, впечатлился сразу двумя видами – эспрессо и капучино. Тот растворимый капучино, что продают в наших киосках, имеет с оригиналом столько же общего, сколько свинья породы бабирусса с предводителем германских команчей Барбароссой.
Название у него от одежды монахов-капуцинов – белый и черный цвета. Во вспененное горячее молоко тонкой струйкой вливают немного крепкого кофе. И лучше не сыпать сахар, чтобы не перемешивать и не рушить пенную шапку. Итальянцы говорят, что настоящий капучино можно приготовить только из пармского молока – строго выдержанная жирность и какой-то особый состав. Я им верю. А их эспрессо – это бомба. Один глоток густой черной жидкости и – глаза на лбу, шерсть дыбом, сила земного притяжения ослабевает в восемь раз5.
В последние годы поражает меня кофе в Москве. Ценой. 150 рублей6 за чашку без гарантии качества. Во всем мире доллар – три, в нашей столице – пять. Любит столица деньги. По такой цене за границей я пил кофе лишь однажды. Две недели на острове в Индийском океане кофе подавали роскошно – мельхиоровые, а, может быть, и серебряные кофейничек, сливочница, сахарница, ложечка, но сам кофе бочковой. И вот после двух недель пытки попадаю в аэропорт и слышу аромат – даже уши зашевелились. Я как крыса за дудочкой крысолова иду на запах и вижу – он, настоящий, мамой клянусь! И выложил пятерку, не задумываясь. Да что та поганая зеленая пятерка после двух недель нечеловеческого воздержания! Но в Москве по такой цене покупать меня жаба душит. В Москве меня столько жаб душит, что я стараюсь туда и не заезжать вовсе. И вам не советую. Но это уже совсем другие истории.
А кофе, говорят, будет дорожать. Иначе его выращивание, собирание и обработка станут совсем невыгодными. Пятьдесят стран собрались – экспортеры и импортеры – и думают, как рынок спасать. Пусть думают. А я тем временем еще чашечку сварю.
Кстати, в год в мире производят 2,2 миллиона тонн кофе. А «Апатит»-то наш почти в четыре раза шибче будет.
Сентябрь, 2003
ВСЕ ЖЕ МОСКВИЧИ – СУЩЕСТВА...
Все же москвичи – существа инопланетные. По крайней мере, некоторые из них. На днях один из московских телеканалов заявил, что ведущие американские газеты опубликовали заказные статьи с резкой критикой нашего президента. И заказал их никто иной, как все тот же Березовский...
Это полночное заявление так меня возбудило, что я поднялся с дивана, надел тапки и пошел пикетировать ближайший ларек с лозунгами «Долой Чемберлена»!
Московским коллегам даже в голову не приходит, что статьи о политике и политиках можно публиковать не за деньги. Мало того, по себе они стали мерить всех. Эти статьи называются «джинса» (с ударением на последнем слоге). Откуда название, даже не знаю, но оно есть. Надо быть либо дремучим, как сибирский валенок, либо циничным, как самка богомола, чтобы заявлять: «Вашингтон пост» и «Уорлд стрит джорнэл» берут деньги за написание и публикацию аналитических статей и дурят своих читателей. Дело в том, что капитал этих газет, я думаю, превосходит бюджет всей нашей страны. И купить их независимость это все равно, что купить ураган, чтобы с его помощью извести опостылевшую тещу. Увы, в США газеты независимы. И телеканалы. И радио. И с этой независимостью они носятся, как дурень с писаной торбой. И не столько из идейности, сколько из меркантильных соображений. Будешь врать – потеряешь доверие. Не будет доверия – не будет рекламодателей. Не будет рекламодателей – газета (теле- радиоканал) умрет. Все просто. Кстати, это, может быть, единственное, в чем «Дважды Два» берет пример у американцев (впрочем, у европейцев тоже). Единственное, но – главное.