А вот паучиха черная вдова не надеется на порядочность своего избранника. Когда наступает время любви, черный вдовец приходит в ужас. И есть от чего! Самец раз в десять меньше своей девушки! Представьте, что обычный кот должен полюбить тигрицу. Подкрадывается он к ней по паутинкам долго и со скрипом, как на казнь египетскую. И он прав! Но любовь – страшная сила. Кто только ни пытался против нее выступить, а все тщетно. Так вот, когда все состоялось, паучок бочком пытается улизнуть с брачного ложа, но слишком он медлителен по сравнению со своей фурией. Она, еще переживая прелести страсти, цап его одной лишь лапкой:
– Ты куда, милый? А покушать? Мне завтрак в постель!..
Вы уже догадались, что завтраком служит незадачливый любовник. Такая вот леденящая душу история.
Мужики, какое счастье, что мы живем в цивилизованном обществе, и на страже нас стоят гуманные законы. Иначе... Даже страшно подумать! Да здравствует гуманизм!
Сколько уж о любви песен слышал, но всегда что-то новое узнаю.
Октябрь, 2004
КАКИМ ЧУДЕСНЫМ ОБРАЗОМ...
Каким чудесным образом устроена человеческая рука. Даже не вся рука, а только кисть. Когда я перебираюсь из кухни в комнату, к дивану, я могу взять зажигалку, сигареты, пепельницу, чашку с кофе – и все одной рукой. Пальцы – очень гибкие и функциональные инструменты. Никакой искусственный манипулятор их не заменит. При всем при этом прошу учесть, что подмышкой у меня зажата книга! Вы справедливо поинтересуетесь, чем занята у меня этот момент вторая рука?
Вторая рука, точней, ее ладонь в этот момент вопросительным жестом повернута вверх и пальцы ее растопырены. Потому что в этот момент меня занимает вопрос: почему мозги человека не такие гибкие? А ведь в мозгах человека – не пять пальцев, а, говорят, миллиарды клеток, однако гибкостью своей они нас далеко не всегда радуют. Поразительно.
На этой неделе нашего Антона Штылёва не стали кормить в студенческой столовой. Работники столовой обиделись за то, что люди в интервью со Штылевым (опубликовано в прошлом номере) жаловались на дорогую еду в вышеозначенной столовой. Жаловались люди, а крайним оказался наш корреспондент. Кто видел нашего Штылева, тот поймет всю антигуманность этого пассажа. Тридцать кило живого веса при среднем росте! И ему отказали в паре пирожков...
Ну ладно, в Кировске три недели назад в некоторых магазинах хозяин запретил продавать нашу газету. После того, как некоторые кировчане рассказали нам, что ездят за товарами и продуктами в Апатиты. Обиделся. И стал нам доказывать, что продукты у него дешевле. Да нам-то, мягко говоря, равнодушно – дешевле или дороже. Люди так сказали. Мы, по сути, провели мини-исследование рынка. А нас – к стенке.
Помните старые истории о том, что гонцам, принесшим плохую весть, рубили головы? Видимо, так оно и было.
Еще одна тема мучает меня в последние дни. Дурные вести из апатитской ГИБДД. Сотрудник инспекции оказался замешанным в махинациях. Мы не стали писать то, что добыли из приватных разговоров с компетентными людьми. Не стали ссылаться на «источники, пожелавшие остаться неизвестными». Слишком серьезная тема. Мы напрямую просили милицейских начальников дать информацию, которая не помешает следствию, но прояснит ситуацию для горожан. Увы, ни в Апатитах, ни в Мурманске комментировать тему не стали. Я понимаю – тяжело. Я понимаю – стыдно. Но ведь горожане в данном случае – далеко не праздный контингент. Именно для их защиты и существует милиция. И именно на их деньги.
И потом есть тут еще один нюанс...
Лет десять назад к нам в редакцию пришел один из офицеров горотдела милиции сказал, что его сын продавал нашу газету и украл деньги...
Вы представляете, каково ему было?! Он легко мог сделать вид, что ничего не знает. Тем более, что те несколько рублей были уже списаны.
И фамилию продавца, «потерявшего» деньги, мы никак не связывали с этим офицером. Но он пришел. Это был мужской поступок.
Слово «честь» каждый понимает по-своему.
Например, честь мундира можно отстаивать скандалом в редакции. Можно закатить скандал по поводу своей воспитанности, которую газета, якобы, оклеветала. Можно орать на наших репортеров и обещать разбить фотоаппарат о голову того же репортера...
Ребята, но мы ничего не выдумываем. Мы слушаем людей, проверяем факты и публикуем. Мы снимаем на фото не личную жизнь, а то, что видят все. Почему же у некоторых наша работа вызывает такое раздражение? Вопрос, конечно, риторический.