С ним и с другими мы поддерживаем связь, учимся друг у друга.
Из Вятки меня просят прислать адрес шведской фирмы, торгующей полиграфическим оборудованием. С этим вопросом обращаюсь к шведскому коллеге. Тот советует, чтобы побыстрей, сразу сделать запрос в шведский центр в Мурманске. Делаем. Ответ уходит в Вятку... И все это по электронной почте в течение двух-трех часов. А вы говорите, я писем писать не люблю...
Мир на ладони
Перечислять всех, к кому я путешествую по компьютерным сетям, долго...
Что-то Майка в Нью-Йорке притихла, не пишет. Наверное, работы много.
Зато Инга из Стокгольма скоро в Питер приедет. Вот пристроит своих домашних кота и собаку, диких косуль, которые выходят из лесу и объедают цветы вокруг ее дома, и приедет.
Москвичи (несколько человек) притихли. Всю зиму собирались на лыжах у нас кататься, обсуждали все детально, но так и не смогли вырваться, теперь им стыдно. На свадьбу вот зовут. А я тоже не поеду. Тоже некогда. Подумаешь, праздник!
Ну вот, почтовый ящик в компьютере подал свой мелодичный голос. Коротенькое письмо из Пензы от приятеля и коллеги. Надо отвечать. Поехал я в Пензу...
Май, 2001
ПРИШЛА ПОРА ПОКАЯТЬСЯ...
Пришла пора покаяться и рассказать историю. Почти десять лет она несла на себе гриф «совершенно секретно». Но за давностью срока даже секреты ЦРУ перестают быть таковыми. Тем более, что наша история будет поинтересней каких-то там шпионских списков.
Съездил я на рыбалку. И надо сказать честно, рыбалка не удалась. Три сижка. Да такие субтильные, что даже кошка моя на меня с укором посмотрела и не стала их пользовать.
А буквально накануне я приобрел для фотоаппарата специальное устройство, с помощью которого можно снимать очень мелкие предметы. Сфотографировал копейку, погибшего от моей же руки таракана, что-то еще и тут на глаза попался сиг. И решил я сделать портрет этой рыбы.
Но просто портрет рыбы – скучно. Из спичечного коробка (это был еще старинный коробок, из тонкого дерева) вырезал я два ромбика, раскрасил их художественно фломастером и воткнул сижку в черепушку, аккурат в те места, где у нормального существа уши растут. И сфотографировал. Портрет получился удачным. Все выглядело очень натурально.
Вскоре мы готовили страницу про рыбалку. Среди пары рыбацких баек поместили и портрет сига. И написали, что вот до чего докатилось экологическое состояние озера Имандра – рыбы уже мутируют, уши у них растут. И задали риторический вопрос: а что по этому поводу думает доктор Крючков?..
Ну, пошутили, как всегда, удачно и забыли быстренько. Однако на следующий после выхода газеты день в редакции появился доктор наук. Был он возбужден и с газетой в руках.
– Где он?! – воскликнул Василий Васильевич.
– Кто?
– Где этот сиг?
– В каком смысле?
– Куда вы его дели?
И тут вместо того, чтобы покаяться, мы закусили удила и пошли врать. И так пошли, что остановиться уже не было никаких сил. Мы рассказали, что рыбу нам приносили рыбаки, показали, дали сфотографировать и унесли. И неведомо куда.
Очень обескуражился Василий Васильевич. Он говорил, что зря мы отдали, что такое существо должно было найти свой последний приют в «Кунсткамере», что мы довели природу до крайне абсурдного состояния... Лишь однажды он насторожился:
– А вы уверены, что это не подделка?
Ой, ой, ой, грехи наши, грехи... Стыдно до сих пор. Но нам уже было страшно сознаваться, и мы, преданно глядя в глаза ученому, стояли на своем. Мы сказали, что не уверены, но ведь всякое бывает...
Дело в том, что Василий Васильевич в те годы был, пожалуй, единственным защитником природы в таком высоком ранге. Экология была для него настолько святым делом, что он даже не заметил в газете рубрики «рыбацкие байки», не обратил внимания на шуточный тон всей страницы. И еще доктор Крючков никогда не отказывал нам в интервью, в комментариях, сам часто публиковал свои статьи в разных газетах. И на этот раз он пообещал подготовить статью.
С вытаращенными глазами мы остались ждать. И еще мы решили, что должны ему все объяснить, каким бы скандалом это ни грозило.
Он пришел через пару дней и сразу подозрительно переспросил: вы уверены, что это была не шутка? Мы честно признались: нет, не уверены. Тогда он спросил, трогали ли мы эти уши руками, каковы они на ощупь? Мы признались, что в голову не пришло потрогать эти уши. И тогда он поведал нам о своих сомнениях. Дело в том, рассуждал он, энергично шагая из угла в угол комнаты, что мутации могут вызвать (за терминологию я не ручаюсь – как понял, так и передаю) у животных лишь те органы, которые были у его предшественников по эволюции. Увы, уши у животных проросли на стадиях, появившихся после рыб. Потому сиг не может мутировать путем отращивания ушей. Логика была убийственной, рассуждения нашего консультанта убедительными, интонации твердыми. И мы охотно поверили авторитетному человеку. Стороны сошлись на том, что это, видимо, была чья-то шутка. Василий Васильевич на прощание советовал нам более тщательно работать с материалами. Мы обещали.