А вы говорите, «ДД» дорогая. Независимость бесплатной не бывает. Кстати, в мэрии Гамбурга не хотели общаться с российским журналистами, пока не узнали, что мы из независимых газет.
Знают наших!
По поводу ангажированных СМИ. У германских политических партий нет своих газет и других СМИ. Напрасная трата денег, считают немцы. А про газеты, издаваемые за счет городских, областных или федерального бюджетов, они вообще долго не могли понять. Тратить бюджетные деньги на то, что и так дает прибыль?.. Убыточная газета им так же непонятна, как убыточный ресторан или убыточный автомобильный завод.
Тут можно было бы предположить, что страшно далеки они от российской действительности, ан нет... Вот их мысли по поводу нашего президента.
Некоторые решения Путина эффективны, однако решения Сталина были очень эффективными. Немцы считают, что если Путин вернет государству в демократической России должную роль, будет хорошо. Но добавляют: хотя вряд ли он на этом остановится, что уже видно.
Наш президент понимает, что пришел к власти только благодаря средствам массовой информации. И еще лучше он понимает, что эти же средства могут его от власти отторгнуть.
Но это все их немецкие предположения. А мы-то понимаем, как наши президент, правительство и законодатели до невозможности благоговеют перед свободой вообще и перед свободой слова в частности.
Кстати, немцы считают, что и сильная, и слабая Россия – проблема для Европы.
Десерт
Жить несколько дней в Гамбурге и не пройтись по знаменитой Репербан было бы неверным. Вы бы меня не поняли.
Это улица красных фонарей. Сплошные кинотеатры, варьете, стрип-бары, секс-шопы и все такое. Как будет бордель по-немецки, не знаю, но вывески «секс на экране и в жизни» говорят сами за себя.
Девушек, торгующих телом, я видел сначала в Берлине. Стройные, красивые девчонки в минимальных ярких нарядах стоят вдоль некоторых улиц, «голосуют».
На Репербане я разглядел два типа девушек. Одни одеты просто – джинсы, легкие курточки, футболки (по виду студентки), стоят они вдоль тротуара. Когда мимо идет мужчина, девушка делает шаг вперед – привлекает к себе внимание. Может заговорить и даже взять за руку. Их десятки, и они очень вышколены, дисциплинированы – не орут, в толпу не сбиваются.
А еще там есть маленький квартальчик (когда-то читал о нем у Бондарева в «Береге»), Женщин в этот квартал не пускают. Там стены первых этажей стеклянные. Женщины тоже в минимальных покровах, сидят, как на витрине. Манят пальчиком, заговаривают в приоткрытое окошко. Это обслуживание, как я понял, высокого класса. С одной поболтал.
Немка лет тридцати трех. В другом городе у нее двое детей. Говорит, что клиенты бывают каждую ночь. Цена – триста марок (сто сорок долларов) за полчаса.
Тут мой коллега стал возмущаться: так дорого! И мы с ней в один голос спросили: ты собрался платить? А я добавил: давай я для тебя поторгуюсь. Платить он не собирался. Я тоже. Она приглашала заходить в другой раз. Женщина приятная, красивая и доброжелательная.
На лицах моих коллег была некоторая брезгливость. А я вот пишу и думаю: а почему продавать тело – плохо, а душу – норма? Это я о политиках и журналистах продолжаю. А вот у нас в России, если надо, в ход идут и душа, и тело, и мать родная. И не брезгуем ведь...
Июль, 2001
ПРИ ВСЕМ МОЕМ БЛАГОДУШИИ...
При всем моем благодушии, при всей удовлетворенности окружающими и даже собственным внутренним миром есть вещи, которые я не люблю.
Вот только что шел на работу и со мной поздоровалась... Нет, она издали стала улыбаться, а потом уже и поздоровалась очень милая женщина. А я ее не узнал. Вот стыдоба-то! Я тоже улыбнулся (со стороны, наверное, как дебил), расшаркался с ней, прямо под светофором, но кто она, так и не понял. Тут вы скажете, ну и ладно, она ведь была в темных очках, и ты был в темных очках. Так-то оно так, но темные очки не повод, чтобы не узнавать женщин. А может, именно ее я искал всю свою долгую и беспутную жизнь! Теперь на целый день занятие обеспечено – буду мучительно совмещать ее лицо с картинками из прошлого, может, идентифицирую. А если нет, то рана не заживет долгие годы. Не люблю я себя такого, когда женщин не узнаю. Таким меня можно выставлять в медицинских училищах как наглядное пособие по кретинизму.
Еще я не люблю, когда мужики при рукопожатии торопятся. То есть, захватывают своей клешней только мои пальцы и тискают их. А пальцами я не могу ответить тем же, и мое пожатие получается вялым и противным, как гнилая дыня.