В общей сложности в Форте де Ножен я провел пять дней. Меня и еще одного парня из Ростова постоянно назначали в наряд по столовой. Еда легионера-новобранца шокировала нас.
Далеко не каждый в России может позволить себе такую еду. Отборные, по нашим понятиям, и дорогие сыры, мясо, фрукты. Вы можете себе представить, чтобы свежий, отличный виноград выбрасывали в мусор подносами? Поначалу мне очень хотелось надавать капралу, который выкидывал еще теплые бифштексы, по рукам с криком «Шо ж ты, гад, делаешь?!»
Один раз нас свозили на медкомиссию в какой-то госпиталь на предварительный медосмотр.
Потом повезли в Париж на вокзал в сопровождении двух капрал-шефов. Нас было двенадцать человек, из них – трое русскоязычных. Из Парижа – в Марсель. Оттуда – в небольшой городок Обань, и, наконец, – в расположение 1-го полка Иностранного Легиона. Там же находится и штаб самого Легиона.
Перво-наперво нас повели фотографироваться, а потом уже переодеваться. Все вещи забрали, описали и опломбировали, а выдали походный ранец со всем необходимым – несессер с отличными туалетными принадлежностями, белье, полотенца, тапки и прочее.
Тесты
В первый же день с нами начали активно работать. После переодевания всех повели в учебный класс, где мы прошли так называемый психотехнический тест. Отвечали на всякие вопросы «да» и «нет» (причем каждому выдавали анкеты на его родном языке), рисовали деревья, определяли, куда будут крутиться шестеренки. Считали квадратики в трехмерных пирамидках и т.п. Все это дело продолжалось примерно часа два. Затем – медицинский тест. Тут уже нас осталось шесть человек (остальные на следующий день уехали домой). Медицинский тест ничем не отличался от медосмотра в Париже и продолжался до ужина. После ужина нас оставили убирать столовую.
Проснулся по подъему и подумал, что у меня сломались часы. Оказалось, шли они правильно – четыре утра. Отбой был в 23:00. Перед отбоем обязательно в душ. Пока мылись, раза три нам устраивали тревогу: мы одевались. Выбегали на плац... В первые дни было тяжеловато. Некоторые из-за этого вернулись домой, но мы втянулись, и скоро синяки под глазами от недосыпания пропали.
На следующий день – физический «Тест Купера». Нужно было за двенадцать минут пробежать семь кругов по четыреста метров. Можно меньше. Но не больше – отправят домой.
Затем меня три раза таскали в «гестапо». Так они называют свою внутреннюю спецслужбу. Спрашивали (по-русски) одно и то же. Всю биографию с самого рождения, где учусь, где работаю, что нравится, что не нравится, почему хочу служить, как добирался, хочу ли быть парашютистом, в какой части, и т.д. Искали, в каком же месте я проколюсь, где вру. Брали отпечатки пальцев. Для них важно, чтобы я не числился в розыске у Интерпола. Наконец, от меня отстали. И всю следующую неделю мы работали.
Работа
Несколько дней дежурили в офицерской столовой (кстати, там никто, вплоть до офицеров, не боится «черной», по-нашему, работы).
Ездили в дом ветеранов – вскапывали огород. По желанию ветераны Легиона живут в таких домах на полном обеспечении. Среди них был даже русский старичок, который воевал за Францию еще в Индокитае в конце 50-х. Кто может и хочет, работает по хозяйству – фермы, огороды. Начиная с обеда, они потихоньку пьют, поют песни. Чем-то это похоже на психушку. Большинство из них всю жизнь прослужили в Легионе.
Самая ответственная работа, что мне доверили, сбор бумаг в урнах штаба полка, и даже Легиона, и их уничтожение. С помощью специальной машины.
Со всей планеты
В Легион едут из всех уголков земного шара. Были американцы, французы, немцы, англичане, китайцы, корейцы, японцы, арабы, африканцы. Но основная часть, конечно же, это выходцы из бывшего соцлагеря – поляки, словаки, венгры, литовцы, эстонцы, белорусы, украинцы и русские. В основном компании формировались по языковым группам, но были и одиночки, например, к нам, русскоязычным, приблудился кореец. Мы с ним сдружились еще в Париже. Пообщаться ему было больше не с кем, он с нами и держался. Объяснялись кое-как, на пальцах, научили некоторым русским словам...
Вообще компания подобралась отличная, веселая, никто не гнул пальцы и не кричал, какой он крутой, жили дружно. Из-за русских никогда не заставляли всех бегать вокруг казармы – это такой вид дисциплинарного взыскания. В основном бегали из-за французов (провинности: плевки на плацу, громкая порча воздуха), или из-за одного недоделанного англичанина (то спит где-то, то в туалете засиделся).