Трам-та-ра-рам! – произносит он в сердцах. Он все понял. Это невероятно и страшно, это жутко до липкой горячей дрожи в спине. Захотелось зарыться под одеяло с головой и позвать маму. Он понял, что за его распахнутыми окнами нет ничего. Ни-че-го! Исчезли улица с домами из картона и глины, растаяли прозрачные хрустальные дворцы, нет больше робкой и бледной первой зелени на деревьях и не слышно щебета птиц, и от самих птиц не осталось ничего, даже ветерка в воздухе, потому что и воздух растворился в этом ничто.
Ужасно, но исчезли и белки на заборах, и сами заборы, ограждавшие пожарную лестницу в бесконечное небо. Всю жизнь он мечтал перелезть через ограды и забраться по этой лестнице высоко-высоко, чтобы оттуда глянуть вниз и увидеть все сразу, и понять. Он верил, что обязательно поймет, что к чему и, главное, – зачем. Надо было только забраться на самый верх. Но лестница казалась такой ненадежной, подниматься по ней было страшно, и он все откладывал подъем на завтра, а теперь вот лестницы нет... Нет ничего и никого...
Это была не война. И не космическая катастрофа. Хотя как сказать... Смотря, что считать катастрофой и что считать космосом. Просто мальчику исполнилось сорок лет, и он утратил иллюзии...
Но не желаю быть пессимистом. Оптимистом буду! И напишу следующий роман.
Он проснулся и сразу стал радостно улыбаться. Потому что вспомнил... Впрочем, он даже во сне не забывал ни на миг, как много у него друзей, как любят его окружающие. Притом мужчины любят сурово, по-дружески, как собеседника и собутыльника, а женщины – нежно, по-женски. И все желают ему добра, а он платит им трехкратной взаимностью. Еще он вспомнил, что у него сегодня получка, да такая, что голову сломаешь, куда деньги девать. Он еще с прошлого месяца не все потратил, хоть и пожертвовал большую долю на развитие водопровода на Сицилии. Мысль о том, что миллионы сицилийцев, как лето, так остаются без воды в кранах, несколько омрачила его утреннюю радость. Но он тут же вспомнил, что зато в его родном городе и во всей стране давно все хорошо, все такие сытые, довольные и толстые. И улыбаются, и говорят хорошие слова не только начальникам...
Тьфу ты... Какое счастье, что я не оптимист. А поскольку и не пессимист, то кто же я? А я вам скажу! Сейчас я – отщепенец. Да, да, вы вот сидите в Апатитах и ждете, когда горячую воду отключат, а я черт-те где. Но не завидуйте, скоро вернусь, и мы будем вместе. Без горячей воды.
Июнь, 2002
ЛЕТ ТРИСТА НАЗАД, КОГДА Я...
Лет триста назад, когда я впервые оказался за границей, меня больше всего поразили не полные товаров и продуктов магазины, не чужая, похожая на птичий щебет, речь, наконец, не сказочно знаменитые (увы, лишь на тот момент) француженки, меня чуть ли не потрясло простое донельзя открытие: люди там такие же, как и мы. Они так же ходят по улицам и сидят в сквериках. Им так же, как и нам, нужно пить, есть, любить (я видел, как они целуются). Они тоже носят туфли и щурятся от яркого солнца. Они удивляются, когда что-то поражает их воображение, значит, воображение у них тоже есть. У них есть папы и мамы, фотоаппараты и машины... Правда, на своих машинах они обязательно пропускают пешеходов в любом месте дороги, но это мелочи. Может, они еще не осознали, что человек на колесах, пусть даже на самых затрехотных, это уже не человек, а полубог...
Сейчас я, конечно, уже чуть больше знаю о людях разных народов. Например, норвежская феминистка или белорусская крестьянка могут оскорбиться, если ты подашь им руку при выходе из машины. Или кубинец не поймет, почему ты не танцуешь на дискотеке – зачем тогда пришел? Или у некоторых народов воровство считается занятием нормальным. И не так, как у нас, когда тырят лампочки из своей же конторы или миллион-другой из бюджета, но при этом делают честные глаза и все отрицают. Там, наоборот, вором восхищаются и поздравляют его с удачным делом. Или вот есть страна, где людей делят только на плохих и хороших. И не в кино, но в жизни, в большой политике. Либо ты золото, либо – дерьмо, и тебя надо бомбить. Третьего варианта не дано. В наши мозги это не очень-то укладывается...
К какому выводу мы теперь приходим? Везде люди живут! Но как бы они ни жили, каким бы правилам и обычаям ни следовали, какого бы цвета ни носили кожу, все они любят... футбол!
Это что же в мире творится! Все страны и континенты, все племена и народы, все возрасты и профессии – все прикованы в эти дни к событиям в Корее и Японии. Кто пляшет от радости, кто рыдает и рвет на себе волосы, кто таращит глаза и восклицает: ты видел?! А кто-то и злорадствует: так им и надо!..
Телевизор смотрят и болеют даже те, кто никогда в жизни футболом не интересовался. Болеют по полной программе – с криками, свистом, вздохами, с ругательными словами и ругательными жестами. Одна моя знакомая, вполне интеллигентная и сдержанная в жизни девушка, только за матч России и Туниса на обеих руках мозоли кровавые натерла – дули африканцам крутила. И ведь не зря крутила! Теперь она собирается дать восторженную телеграмму Карпину и иначе как «моей птичкой» его не называет.