Ингельд наблюдал за нашими действиями с интересом.
— Познакомились? Сейчас мы идем во дворец.
И мы пошли во дворец. Сегодня там все было иначе: фонтан уже не светился всеми цветами радуги, потухли освещающие дворец огни, и на площади не было множества карет. Он уже не выглядел таким праздничным и нарядным, как вчерашним вечером, люди деловито суетились, занимались чем-то, наверное, важным с озабоченными лицами, а не гуляли по парку или танцевали на балу. Надо же, я всегда считала, что королевский дворец — это такое место, где всегда найдутся те, кто ничего не делает, а лишь придается развлечениям. Вероятно, тут бездельничать с утра не принято, либо же здешний король не любит бездельников. Сейчас дворец больше напоминал некое серьезное учреждение, полное разнообразных, очень занятых чиновников. Впрочем, по сути, именно им он и был.
У Ингельда здесь, оказывается, был свой кабинет с двумя секретарями, что примечательно, оба мужчины. Видимо, принимать на эту работу женщин в данном мире не принято. Вероятно, не дошли еще до такой прогрессивной идеи, что длинноногую красотку начальство может использовать и по прямому назначению, а не только в качестве секретаря. Мне, определенно, импонирует их патриархальный уклад.
Пока Ингельд вместе со своими помощниками занимался каким-то отчетом, подготавливая его для короля, мы с Бьёрном откровенно заскучали. Охраны во дворце и так немало, оба подопечных у телохранителя на глазах. От нечего делать мы начали играть в крестики-нолики, рыжий научился быстро — с третьего раза сообразил. И играл с таким же серьезным выражением лица, с каким, кажется, делал все, за что брался. Вот только за испорченный стул нам слегка влетело, дальше играли выданным одним из секретарей мелком. Впрочем, и стул-то мы не сильно испортили, не совсем глупые, перевернули сначала, да и поцарапали совсем немного. Вообще-то, я не ожидала, что Бьёрн так легко согласится на откровенное хулиганство, это была чистой воды провокация. Согласился. Даже не спросил, зачем я стул порчу. И обыгрывал меня два раза из трех!
Мне этот странный рыжий парень определенно нравится. Жаль, что я его не понимаю. И я бы предпочла и дальше играть в крестики-нолики, но Ингельд вынужден был идти на доклад к королю, а я естественно с ним. Его Величество, оказавшийся представительным мужчиной с умным лицом и ироничными глазами, очень заинтересовался мной. А затем меня познакомили с черным драконом. Ну и самодовольная наглая морда, так и захотелось полоснуть по ней когтями!
Зачитывая его величеству отчет (весьма нудный, надо заметить, даже по мнению автора сего достойного труда), советник краем глаза старался посматривать на Кэт и охранника. Те с первых же минут хамски игнорировали Тиля, с которым Кэт пытались познакомить. Знакомство оказалось коротким, и теперь Бьёрн и Кэт увлеченно играли в какую-то игру, а королевский дракон, избалованный постоянным вниманием, растерянно топтался рядом, пытаясь привлечь это самое внимание, совался под руки, дергал за рукав Бьёрна. Его не прогоняли, но и не обращали внимания.
— Советник, будьте добры, не отвлекайтесь, — укоризненно заметил Его Величество. Сам король, впрочем, то и дело посматривал в сторону драконов, они ему были гораздо интересней унылого отчета.
Иной раз Регди просто недоумевал, зачем Его Величеству нужны эти отчеты, они ведь, по сути, были ни о чем. Да, советник обязан быть в курсе политической жизни государства, он, вообще, обязан быть в курсе очень и очень многого, а иначе какой же он советник. Но весьма сложно понять, зачем Его Величеству понадобилось, чтобы все три советника писали обширные, но абсолютно поверхностные отчеты об этой самой политической жизни. Возможно, для короля это своеобразное развлечение, возможно, проверка профессионализма советников, но необходимость тратить время на эти, бессмысленные по своей сути, отчеты Регди изрядно раздражала.
Впрочем, после этого началась настоящая работа. Советник поприсутствовал на совещании, привычно наградил первого советника парой язвительных замечаний, выступил в роли скептика при обсуждении союзного договора с Ларинией и совершенно искренне охарактеризовал ларнийского посла скользким, как угорь, но чрезвычайно умным человеком. На что первый советник не преминул съязвить: "Неужели, более скользкий, чем вы, Регди?". Ингельд картинно оскорбился, предложив доказать свои слова в дуэльном круге. Его Величество привычно урезонил недолюбливающих друг друга советников. В общем-то, совещание было вполне рутинным: обсуждение государственных вопросов, принятие королем решений.
К концу дня советник как-то невзначай вдруг подумал, что в последнее время непростительно пренебрегал личной жизнью. Пора бы и навестить любовницу, пока она не нашла себе более внимательного покровителя. Цепкая и целеустремленная, как захирадская ведьма, Хильда не была дворянкой. Молодая, но, тем не менее, весьма умная и самостоятельная вдова одного из крупнейших в стране банкиров. После смерти супруга она, вопреки сопротивлению родни покойного мужа и его бывших партнеров, взяла в свои цепкие ручки дело, оставшееся от мужа. Мало того, чтобы не позволить отобрать у себя наследство покойного под предлогом того, что она слабая женщина и ничего не понимает в банковском деле, Хильда догадалась предложить сотрудничество советнику на тех же условиях, что и покойный супруг. То есть, информация и кредиты под малый процент в случае необходимости — в обмен на покровительство и защиту. Саму себя она предложила в качестве приятного бонуса, от которого советник благоразумно не стал отказываться.
Что примечательно, молодая вдова вполне успешно вела дела, приумножая свои капиталы.
Все, решено. Этим вечером он непременно навестит Хильду. Вот только стоило бы подумать, куда на это время пристроить Кэт и телохранителя. Эти двое за день благополучно спелись и без него вряд ли заскучают. Но Регди сильно сомневался, что ему удастся избавиться от их общества так просто.
Инга, графиня Налит, уже больше часа сидела в совершенно пустой приемной и безуспешно пыталась справиться с раздражением. Она чувствовала себя здесь не слишком комфортно, к тому же леди вполне обоснованно подозревала, что задержка являлась всего лишь проверкой ее выдержки. Очень типичные методы для той организации, с которой она имела неосторожность связаться.
Инга украдкой вздохнула над своей горькой судьбой. Ощущение, что она добровольно продает себя в рабство, довлело над ней уже на протяжении нескольких дней. И, надо сказать, это было не так уж далеко от истины. Тайная стража — это не та организация, в которую легко попасть, уйти оттуда куда как сложней. Тайная стража не занимается всяческими мелочами вроде ограбления ювелирной лавки или отравления заштатного барончика обиженной женой. Тайная стража надзирает безопасностью короны и всем, что с этим связано. Понятие "безопасность короны" этой организацией трактовался всегда довольно широко.
Леди прикрыла глаза, вспоминая, с чего все началось. Младшая сестренка заболела полгода назад. Поддалась на лживые посулы некоего беспринципного ловеласа, а подлец, соблазнив наивную глупышку, сбежал, оставив сестренке на память позорную и, что гораздо хуже, трудноизлечимую болезнь. На самом-то деле это была не совсем болезнь, а скорее, особое саморазмножающееся проклятие, не смертельное, но со временем основательно уродующее тело заразившегося. Самое опасное заключалось в том, что изначальный носитель проклятия может довольно долго не знать о том, что он носит в себе подобную заразу, зато всем, кто вступит с ним в близкие отношения, очень не поздоровится. Инге было больно смотреть, как страдает малышка Астрид. Это наивное юное создание, которое маменька в свое время с боем отвоевала у папеньки и, в отличие от Инги, воспитывала, как тепличный цветок, оберегая от всех бед и проблем. Может, напрасно оберегала, иначе бы сестренка не поддалась бы на посулы того подонка. Это Ингу отец воспитывал иначе — так, как воспитывал бы сына, несмотря даже на то, что маменька пыталась этому сопротивляться изо всех сил. И делал он это вовсе не от того, что мечтала о сыне, барон Налит любил своих дочерей и даже гордился ими, и эксцентриком он тоже не был. Все куда как проще и банальней, но в то же время и сложней: больше свои знания ему передать было некому, не наградили боги барона с баронессой сыновьями.