— А неплохо, Лис, — тихо и словно простужено произнёс он, не глядя на товарища.
Эльфа неожиданно накрыла такая всеобъемлющая и сметающая всякое напряжение волна лёгкости, будто на обложенном тучами небосклоне, выглянуло солнце. Истаяло раздражение, глупые переживания ни о чём, и даже «тёмные» превратились в обыкновенны утренний антураж, вроде деревцев, птичек, костра. Всего лишь улыбка и парочка добрых слов — что ещё надо нуждающемуся путнику?
— Это что за явление? — внятно проскрипел гоблин, настороженно и внимательно рассматривая человека, который выглядел совершенно неопасно, но при этом он чувствовал в этом, абсолютно расслабленном и будто открытом и не враждебном разумном некий подвох.
— Пошли вон, — негромко бросил мужчина, даже не оглядываясь на стоящего за спиной заскрипевшего зубами гоблина. — Научитесь вести себя прилично, тогда и приходите к нашему костру, — холодные серые глаза несколько долгих мгновений неприятно изучали мелкого «тёмного», как какую-то букашку.
Гоблин даже вздохнул с облегчением, когда этот непонятный человек отвернулся. Он явственно, всей шкурой почувствовал предупреждение, которое его чутьё подсказывало ему не игнорировать. Но пока он разрывался между тем, чтобы упрямо принять вызов и благоразумием, в игру вдруг вступил тролль, которого опрометчиво приняли то ли за большой куст, то ли за огромный валун.
— Мы что, жрать не будем, жрать охота?!
Странное выражение в иное время вызвало бы улыбку, но не сейчас, так как возмущение, пусть и перемешанное с какими-то жалобными нотками, прозвучало весьма внушительно. И грозно.
Гоблин только пытался виновато пожать плечами, повернувшись к своему напарнику, когда тот сделал несколько решительных шагов к такой близкой еде. На его пути вдруг вырос мужчина, сложив руки на груди, спокойно и бестрепетно глядя на возвышающегося над ним «тёмного».
Тролль гневно раздувал ноздри и зло сверлил глазами возникшую перед ним казалось бы незначительную преграду. Возможно, он и успокоился бы — уж очень был уверен в своём праве и невозмутим чужак перед ним, но такие аппетитные и столь близкие ароматы еды просто сводили его с ума. А голодный тролль, как известно, не всегда может контролировать себя. Но как бы желая найти компромисс между вступлением в конфронтацию — всё-таки где-то глубоко внутри у него теплилось непривычное чувство робости перед человеком — и желанием набить пузо, он сделал шажок в сторону, намереваясь кружным путём добраться до заветного котелка.
— Э нет, приятель, — с совсем незлой усмешкой проговорил человек, а в следующий удар сердца тролль почувствовал дикую выворачивающую боль в локте, ноги его подкосились, и он, сопровождая действие утробным болезненным воем, всем мощным телом грянулся оземь.
Спустя какое-то время тролль беспомощно валялся на спине, потом, заскулив напоследок, притих, лишь слегка постанывая на выдохе. Когда он открыл глаза, над ним на корточках сидел и миролюбиво смотрел истязатель. Конечно, он мог махнуть левой лапой и рассчитаться за всю свою боль, но он уже понял, что делать этого не стоит, дабы не усугублять своё положение — всё-таки разумного, сумевшего одним движением завалить снежного тролля, нужно, как минимум, остерегаться.
— Ну, как, приятель, жив? — благодушно уточнил человек.
Тролль лишь моргнул, чувствуя неприятное жжение в локте, затылке и покалывание в неудачно приземлившемся копчике, повернул голову в сторону, где его взгляд набрёл на в ужасе глядящего на него гоблина.
Его друг был не просто в шоке, а пребывал в каком-то ступоре, мелко подрагивая челюстью, при этом не издавая ни звука. Он совсем не обращал внимания на эльфа, уже готового в случае необходимости нашинковать его стрелами. Он лишь хотел дотянуться до большого товарища, чтобы удостовериться, все ли косточки его целы.
— Всё, приятель, вставай, не такой уж ты битый, — со смешком сказал мужчина, поднимаясь. — Ты ведь не неженка какой, а самый настоящий снежный тролль, верно? — и удостоверившись, что «тёмный» начинает копошиться, пытаясь встать, строго добавил: — Чтоб духу тут вашего в течении пяти минут не было. Это будет вам хороший урок — хорошо вести себя в гостях.
Глава 7
Ностромо грузил поклажу на их верного труженика по имени Торопыга, мерина пегой масти. Животное повернуло выразительную флегматичную морду к гному, и тот, оправдывая его надежды, открыл крепкую мозолистую ладонь, с которой конь очень аккуратно, одними губами, открывая крупные зубы, смахнул сладости и благодарно прянул ушами.