9 ноября 1964 г.
Память о человеке, о пейзаже лучше фотографии — сохраняет только существенное, реалистическое. Отбрасывает случайное — существенное хранит как эссенцию… Ну, а что ретуширует? Это может сделать и фотография.
25 ноября 1964 г.
Не марксизм я хотел доказывать в искусстве. Я стал марксистом в результате художественной практики и опыта.
Конечно, вначале, в 1919-м, с прямой целью изменить мир. Сегодня то, что я хочу и что могу дать, — понять самого себя и мир.
28 ноября 1964 г.
Лашшу и Баница задаются вопросом, кто сильнее, преследующий или преследуемый?
И понимают, что абстрактно ставить вопрос неправильно. Евреям не пошли на пользу преследования, но они давно исчезли бы, если бы преследований не было.
30 ноября 1964 г.
Я ищу форму для того, что хочу сказать, которая иногда новая, иногда традиционная. Мы говорим, пишем, чтобы воздействовать — то есть я ищу интенсивность, мог бы назвать и суггестивностью. Это не значит приукрашивать — сухое изложение иногда действует сильнее красивых слов. Точность лучше витиеватости. Я стараюсь излагать так, чтобы читатель чувствовал, что это правдиво и подлинно. Конечно, читатель чувствует правдивым и подлинным то, что действительно является таковым, в чем и я убежден, что оно правдиво и подлинно. Ему интересна моя информация — я веду его в такие места и глубины, в которых он не бывал. Часто поэтому я должен прорубать новые пути — это обновление формы. Мои экспедиции ведут не только к новым общественным областям, но и к человеческому самопознанию — их суть именно в этом.
Я задаюсь вопросом: 1. что произошло; 2. как произошло; 3. что испытывал человек, с которым это произошло; 4. что испытывал собеседник; 5. какими они видели друг друга; 6. как это видели окружающие: а) тогда, б) позднее и в) что здесь правдиво и подлинно.
Не адвокат говорит в пользу своего подзащитного, но судья.
И после всего этого я должен сказать, что форма имеет первоочередную важность. Как? Не содержание?
Так, что содержание — оно готово — «von allen werden erlebt», и я думаю, что в моем случае не только «erlebt, но и «erkannt» — но задача художника найти, как он расскажет эти вещи, которые сложнее естественнонаучных объектов, называемых Гете «interessant» (Нем. слова: «всеми испытано», «познано», «интересно». (Ср. с «Прологом в театре»: Greift nur hinein ins volle Menschenleben! / Ein jeder lebt’s, nicht vielen ist’s bekannt, / Und wo Ihr’s packt, ist’s interessant (Гёте «Фауст»). Лендел любил цитировать эти строки Гете.). Но можно назвать важными, существенными, квинтэссенцией.
Я знаю, что «представляет» Лашшу, и знаю также, что «представляет» Баница. Но рассказать это — вот что трудно, это и есть форма. Здесь мало социологии, вульгарного материализма, классовое положение ничего не значит (потому что оно одинаково) и даже предыдущий опыт.
Нужно понять и случайное — то есть то, что сложнее, даже если знать все факторы. Но как раз без этого мы не можем существовать.
Я не учитель. Я не врач. Я хочу «измерить» человеческие отношения, видеть, куда полетел каждый снаряд, что причинил. То, что я «измерил», сообщаю — sapienti sat(Умный поймет (лат.).)
5 декабря 1964 г.
Лашшу и Баница выплескивают друг на друга свои противоречия, отравляют друг друга. Это оказывает воздействие на всю жизнь Баницы, поэтому он умирает в 1957 г. И потому, что Лашшу снова забрали, то есть предсказание последнего сбылось.
А Лашшу умирает, потому что не хочет мстить тем, на стороне которых стоит Баница. Поэтому он позволяет смерти одолеть себя.
21 декабря 1964 г.
Александров
И когда уже близится к весне, и тогда приходят вагоны с запорошенными снегом крышами и платформы с лесом, один вагон — один лагерь человеческих жизней. Иногда больше, а иногда меньше.
27 декабря 1964 г.
<_> Баница — теперь название уже «Лицом к лицу» или «Перекрёстные вопросы». Написал приблизительно 4 а. л. в первом, и из этого 2 а. л. во втором варианте. <_>
План: ровно через год закончить «Лицом к лицу», объем около 12 а. л.
5 января 1965 г.
Старость
Когда у нас выпадают зубы, мы это замечаем.
Когда мы теряем память и мысль слабеет и растекается, мы этого не замечаем — чтобы заметить, нужен разум.
Брать на себя роль в общественной жизни после семидесяти — это самообман старческого слабоумия. Может случиться, что мы еще не стали идиотами в семидесятилетнем возрасте, но уж точно, что мы становимся идиотами, если проявляем чрезмерную активность в общественной жизни. То есть высказывать мнение — хорошо, но занимать должность — плохо.