Так как же обстоит дело?
8 марта 1965 г.
Мой роман, первая, и самостоятельная в виде повести, часть которого готова, сегодня не может рассчитывать на опубликование. Но хорошо, что он есть. Заголовок: Перекрестные вопросы, 132 стр. <…>
17 апреля 1965 г.
Есть — если подойти теоретически — произведения выше критики. То есть задача критики — показать смысл и секрет их величия.
Есть также произведения ниже критики, не достигающие сферы критического рассмотрения.
Между ними стоят произведения, требующие критического рассмотрения.
27 апреля 1965 г.
Из «Сепиродалми» сообщили, что кроме включенного в план (50-летний юбилей писательской деятельности (Первое стихотворение Лендела было опубликовано в журнале «А тетт» 6 мая 1916 г.)) тома опубликуют на библейской бумаге все мои вещи, которые они до сих пор издали. Новеллы могу дополнить. О «Лицом к лицу» я не говорил — пока. Не только потому, что я еще работаю над ним, но и время не благоприятствует^
7 мая 1965 г.
У моих романов единственный ключ — эпоха (это стало эпиграфом).
11 мая 1965 г.
Отправил перепечатанный и вновь исправленный роман «Лицом к лицу»
второй раз перепечатывать. Думаю, что сейчас, по существу, он закончен. Это замковый камень, который скрепляет и напрягает своды. Во всяком случае, теперь можно увидеть труд всей жизни — если таковой есть — почти ровно через 49 лет после первой публикации (6.V.1916).
Что ж, хорошо. Но всё же я ещё хотел бы писать.
13 мая 1965 г.
Готовая книга — не радость, это не то, что «творенье завершено, творец отдыхает» («Завершено творенье наконец! Машина вертится, да отдохнет творец» (И. Мадач «Трагедия человека», сцена 1-я. Перевод Л. Мартынова).). Кстати, Творец лучше бы занялся гарантийным ремонтом. Но он ждал, пока мы, покупатели, заплатим за то, что он сварганил на скорую руку.
То есть готовое произведение вызывает депрессию. Если считаю его хорошим, то теперь уже ничего не нужно. А если плохим, то потому, что плохо.
Какое счастье, что у меня не было успехов в молодости. Потому что тогда у меня было бы больше, чем нужно, успехов — у женщин.
Но сколько это — нужно? Много, мало, один-единственный.
19 июня 1965 г.
Критика романа.
<_> Разговор с дипломатом наивен (это можно исправить сокращением).
Время: в 48-м и 49-м такое было невозможно. Здесь критики ошибаются, потому что Баница был советником посольства во времена Вирага.
Р. указывает: если кто-то говорит такое, как Лашшу, Баница донесет на него уже просто от страха. (Это нужно пояснить так: Лашшу сказал Банице, что в присутствии его жены не говорил обо всем и потому, что такое не мог бы выдержать никто другой.) Р. указала, что арест на основании доноса — неправда (следователь сознательно ложно информирует инженера Х.). На это ссылается и Лашшу. А также на то, что на всех были досье, миллионы досье, но не все пошли в дело. (Здесь я думаю о Енё Варге (Евгений Самуилович (Енё) Варга (1879–1964) — советский экономист.).)
<.> Внес некоторые исправления (VII.22) в один экземпляр. Но оставил время… на которое указывает эпизод с Тито.
14 июля 1965 г.
Сильный голод создает иммунитет к отравлению желудка. В голодное время даже наполовину протухшее мясо не вызывает отравления. <.>
Мы удивляемся, что цыгане не заболевают даже от мяса подохших свиней. Объяснение — бурно работающий желудок и кишечник голодного человека.
Сейчас мне опасно даже дуновение ветерка. Было время, когда на мне десять раз на дню промокала и десять раз на дню высыхала одежда, и ничего не происходило. Не то чтобы воспаления легких — даже насморка не схватывал.
В общественных отношениях — аналогичная ситуация. Побежденный народ быстрее приходит в себя.
23 июля 1965 г.
Опять кончил работу над «Лицом к лицу». Так, что и вторая машинопись не в готовом для типографии виде. Придется снова перепечатывать — если и когда дело дойдет до передачи в типографию.
24 июля 1965 г.
В этом доме я купил квартиру на первом этаже. А ведь если бы жил на восьмом, то видел бы Дунай, горы, город.
Только вот не доверяю я нашим лифтам и боюсь подниматься на этажи. Потому что я стар и забывчив. И если сломается лифт, то я бы даже обедать не ходил.
Вот такие дела.
Но — хотя я переехал в эту квартиру не поэтому — под моим окном песочница, и, спрятавшись за занавеской, я люблю наблюдать за ребятишками.
8-10-летние ребята отходят немного влево: «Не будем играть здесь под окном, — говорит один, — здесь живет писатель, Йожеф Лендел». <.>
Но мне не мешают и футболисты (только телефон, стук в дверь, звонки), потому что, к счастью, я изрядно глух. Или потому что мне не мешает детский шум. Глухота — одна из радостей старости. Но потеря для писателя: не слышу разговоров в поезде, перепалок в корчме.