Дневник Сечени? Это тоже другое. То, что было очень личным, он позже приказал своему секретарю вычеркнуть. Что очень можно понять, но для читателя весьма прискорбно.
Это не тайный дневник. Если что-то нужно очень скрывать, это нельзя записывать. Более того, во времена прослушиваний, произнести вслух тоже легкомысленно. Есть другой способ. Которым в «Лицом к лицу» пользуется Лашшу, когда он был у Баницы, и он рисует на столе отдельные имена.
12 января 1972 г.
Отто Майор будет писать о «Маленьком сердитом старом господине». В связи с этим я обращу его внимание на характерную ошибку французского переводчика.
А также к вопросу о вере.
1. Первоначальное название было «АсГа ЗапсЮгит».
2. Андриан заявляет: вопрос о существовании или не существовании Бога выходит за пределы его профессиональной компетенции,
3. но он был крестным отцом всех детей служителя дяди Юры.
4. Он становится святым не потому, что хочет сделать что-то святое, а потому, что оправдывает, прощает и даже способствует греху, который раньше преследовал, курению.
5. Его смерть в конце почти очевидна, и всё же становится легендой.
26 января 1972 г.
Удивительная метаморфоза моих «тюремных снов». Мне снилось, что я ловко ускользнул из тюрьмы. Было в этом что-то от рисованных фильмов…
5 февраля 1972 г.
В последнее время принято даже подтрунивать над писательской установкой: «делает вид, будто все знает». А ведь это нормальная установка писателя, которая, разумеется — к сожалению — не соответствует действительности. Но если он не может достичь подобного «раздвоения» сознания, если не может представить, что думает другой человек, другие люди, что он сможет написать о них, что сможет понять?
Ведь и собака тоже знает, что думает ее хозяин. И у нее есть опыт, предвидение. Осмысление прошлого и то или иное предвидение будущего — то есть представление его не как настоящего — это размышление и ощущение. А есть ли между этим существенная разница?
8 февраля 1972 г.
Сегодня долгий разговор с Йошкой Сабо, который, как видно, напишет книгу (Йожеф Сабо собирал материал для биографии Лендела, которую так и не написал.). Говорили о моей семье, о моем детстве, о семейных историях и марцальских анекдотах. Рассказывал о таких вещах (Паннония Название римской провинции в центральной Европе, располагавшейся, в частности, на территории современной западной Венгрии.)начала века и анекдоты о деде), (о которых я с удовольствием написал бы, и даже записывал в блокнот, но так, возможно, больше надежды, что они сохранятся.
Странно: году в 59-м или 60-м я сказал Йошке, что буду писать историю о собаке. Факт, что я тогда писал «Чародея», но первый вариант — сибирский, и я подарил эту рукопись Ацелу… Возможно, я говорил неточно или намеренно туманно.
21 февраля 1972 г.
Мои страхи 21 февраля. В феврале 1970 я перечислил их в Записной книжке, сегодня, когда делал корректуру, прочёл.
Что ж. Эйзенштейну где-то в Мексике индианка точно предсказала день смерти. Эйзенштейн так напугался, что перед этой датой месяцами не покидал комнаты. Не поднимал трубки телефона, не подпускал к себе людей. Но роковой день прошел, он был жив. Через неделю он умер.
5 апреля 1972 г.
Если бы «Лицом к лицу» вышло в начале 1966 года, то за ним последовал бы новый роман. А так был написан не роман, а собрание констатаций и опыта — больше чем повесть. Теперь, когда «Лицом к лицу» — пусть закрытым изданием — но напечатано, для меня начался новый, завершающий, период, когда нужно уже не написать, а сказать то, что знаю и вижу.
6 апреля 1972 г.
Заметки о моем китайском друге. Человек с отмороженной ногой. Тру Ран-чен. Торговец опиумом. Тот, с кем я ел из одной миски и на кого упало дерево. Бригада камнеломов, ее богатство, отношение к десятникам, изгнание блатных.
Банщики, повар и тот, о ком я написал в своей книге о Китае. Особенность всего этого в том, что наше общественное положение было одинаково, их даже лучше. Солидарность с умеющим писать. О письме с доносом — «это писал не китаец, а кореец…»
9 апреля 1972 г.
Я не отказываюсь от концентрированного, сжатого изложения, ни от сюжета, и даже в большинстве случаев от линейности. Но большего я хочу достичь не за счет отказа от всего этого. Боюсь, что, отказавшись, не смогу достичь большего. Проблема понятности волнует меня в том отношении, что я стремлюсь к сложности содержания — чтобы понятное было пропорционально сложности, многоплановости. По возможности, я возвращаюсь к самым простым формам. Здесь трансцендентность ближе всего.