3 июля 1972 г.
Илона привезла номер «Таймс» от 6 июня. Пишет некий Дёрдь Ронаи. Глуп и плохо информирован. Он пишет, что я издал «Лицом к лицу» за свой счет, но с разрешения, и что его продают у букинистов (пишет, что можно купить с рук). О книге по сути дела ни слова. Он полемизирует только с предисловием издательства, а я вместо «серой эминенции» получил эпитет «красной эминенции».
Отвечать на это невозможно, да и не стоит. Илона переслала фотокопию Кардошу с сопроводительным письмом, в котором спрашивает, что она могла бы сделать в Лондоне, где у нее еще остались некоторые связи.
4 июля 1972 г.
Здесь гостила пару дней Хильда Витцхум, которую я знал еще по Вене, по гринцингскому бараку. Потом в 1930-м она училась в Москве, в Ленинской школе.
Это была славная, милая девушка и, что большая редкость, крестьянка из Верхней Австрии. Она и сегодня славная, добрая — и образованная, начитанная.
Она тоже прошла через лагеря, ссылку, один из ее детей умер, муж тоже. Но всё же до 1968 г., до оккупации Чехословакии, оставалась коммунисткой. Этого вынести она уже не смогла — вышла из партии.
Конечно, теперь она очень одинока. Но у нее есть сын, архитектор, в Берлине. И к тому же она достаточно упорная крестьянка — живет (Х. Витцхум написала книгу: «Вырвать с корнем. Воспоминания бывшей коммунистки». (Mit der Wurzel ausrotten. Erinnerungen einer ehemäligen Kommunistin, München 1984.)).
5 июля 1972 г.
Питер Оуэн переслал письмо Агентства защиты авторских прав, из которого видно, что они утверждают: я не желаю издания «Лицом к лицу».
Факт: я писал им, что буду очень рад изданию.
Подожду, что скажет на это Дёрдь Кардош. Потом решу, что написать Оуэну. Аннулировать право Агентства представлять меня? Можно? Может быть, нельзя, но стоит попробовать, и нужно вынудить их ответить.
6 июля 1972 г.
Не желайте, чтобы я забыл
Гнусности, которые со мной творили.
Потому что тем самым вы требуете: Чтобы я забыл тех, кто делал мне добро. Вы можете только просить, Чтобы мной не двигало чувство мести, Это я могу сделать.
10 июля 1972 г.
Больше недели назад Илона написала Кардошу, послала ему большую статью в «Таймс», которая полна чепухи, и предложила помощь. Пока ответа мы не получили. — Keine Antwort ist auch eine Antwort (Нет ответа — тоже ответ (нем.).).
11-12 июля 1972 г.
<_> У Петёфи в тюрьмах темно. Это, должно быть, ужасно! Но какова нынешняя, современная темница? Постоянный электрический свет ночью и днем. Грязная зарешеченная лампа; охранник через иудино око всё время заглядывает и будит, если кто-то спит, не повернув лицо к нему, или если руки не поверх одеяла. Запрещается накрываться с головой. Свет тускл и всё же слепит. Твое единственное право — лежать с открытыми глазами, если ты не устал всё время смотреть на свет.
Но ты должен лежать, пока не скажут: подъем. А потом, пока не скажут: ложиться, лежать нельзя. Во многих местах койки днем поднимают.
Тебя всегда видят, всегда «дисциплинируют», только самым хитрым удавалось покончить жизнь самоубийством. Это что, лучше?
14 июля 1972 г.
Попусту трачу время. А ведь знаю, что у меня мало времени. Или именно поэтому? В эту книжечку еще охотно заношу то или иное, но эссе о Толстом — работа едва ли на пару часов — даже прочитать не могу.
21 августа 1972 г.
Вырезки из разных зарубежных газет. Все по-разному объясняют, почему «Лицом к лицу» вышло закрытым изданием. В одной пишут о «государственном самиздате» («T. L. S.»), в другой рассуждают, как получилось, что автор издал свое произведение за свой счет — что возможно и даже не запрещается.
Объяснением было бы следующее: пока семь лет тянули и откладывали публикацию, роман стал известен в машинописном виде. Кроме того, в 1969 г. в Союзе писателей в присутствии примерно 50 человек состоялось достаточно жаркое обсуждение. Хотя об этой дискуссии не появилось ни одного сообщения, роман не только многие читали, но еще больше о нем знали.
Наконец, в 1971 году, после долгих проволочек и отступлений, он был издан «на правах рукописи» (кстати, я получил от «Кошута» обычный гонорар).
Представляется, что тем самым компетентные лица предотвратили желание распространять его в рукописи (или, вероятно, таково было их намерение). Это была достаточно гибкая мера для компенсации успехов самиздата в других странах.
Но перепрыгнуть через собственную тень они не смогли. Вместо нормального издания решились на закрытое, «на правах рукописи». Как в народной сказке. Поезжай к королю — и не поезжай. На это умная девица садится на лошадь лицом назад. Отнеси подарок — и не относи. Тогда умная девица приносит птицу между двумя тарелками, открыла тарелки — птичка улетела, и т. д. и т. п.