И на дрова она хороша! Жару от нее много, горит чисто и долго. Но, срубив березу, нужно сразу ободрать кору или распилить ствол на чурки, потому что иначе она не просохнет, а сгниет. И полгода не требуется, чтобы древесина сгнила. А за пару лет под свежей на вид, нетронутой корой останется одна кашеобразная, гнилая труха. Но заметишь это, лишь стукнув по стволу топором. Даже свежесрубленная береза горит лучше такого полена. А береста, хоть в землю зарой, не сгниет, десятки лет целой останется.
Лучше всего рубить деревья ранней весной, когда человек уже чувствует спиной тепло солнца, но порывистый ветер еще засыпает снежком пожухлую листву. Тогда и холода, и тепла столько, сколько нужно лесорубу. Зимой в толстой одежде спина потеет, а ноги мерзнут. Летом изводит беспощадный зной, а лишнюю одежду все равно не снимешь, потому что комары, мошка (другими словами: гнус-кровосос), слепни поедом едят-жалят, житья не дают человеку.
Да, хорошо рубить деревья весной, когда еще не начал сочиться березовый сок. Неделю, а то и несколько знай себе — вали деревья. А уж распиливать, кору обдирать тогда начнешь, когда березовый сок уже сочится. И тогда, после ранних весенних оттепелей и до появления почек, дни еще тоже холодные. Почки лопнут — и сок течь перестанет.
Понимать надо, как и где даст трещину дерево. От иных старых стволов топор даже в опытной руке отскакивает. Тогда нужно хорошо выбрать место и деревянным билом вогнать лезвие в дерево по самый обух. (Топорище — береза. Било — тоже береза. Лесоруб обтешет его топором там же в лесу, прежде чем приступить к рубке.) Наконец ствол начнет поддаваться, затрещит, расколется. Но пока до этого дойдет, сердце у человека готово выпрыгнуть из горла.
Тогда лесоруб делает глубокий вдох, с минуту отдыхает, чтобы сердце успокоилось. Воздух, успокаивающий сердце, полон запахом талого снега, сырой земли и разогретой солнцем палой листвы.
Спешить не нужно. Смысла нет. Силы иссякнут скорее долгого весеннего дня. Пусть молодые спешат, их еще прельщает предстоящий долгий путь.
У старой березы краше всего ветвистая густая крона, и когда березу срубают, она падает на землю с долгим протяжным вздохом. Ствол у нее — корявый, кора толстая, почерневшая и тронутая мхом — от лесных пожаров и собственного возраста. Жилы кручены-перекручены, вот почему и отскакивает от него топор. Но такая и нужна, потому что это дерево даст больше всего тепла, да и выгоднее оно: из одного ствола будет много хороших поленьев. Кто молод и уверен в себе, вонзает топор в старое дерево.
Молодая береза легко поддается лезвию топора. Волокна ее слабого тела ровные. Только тепла от нее меньше, да и возни с ней побольше, потому что много веток надо обрубить, да пока соберешь всё в одну кучу, много нужно потрудиться. Зато топором бить много силы не нужно. Оттого-то старики валят молодые березки, стройные, гладкие, белокожие. Кора нежнее шелка: верхняя пленка — пепельного вперемежку со светло-зеленым цвета, точно небо перед восходом солнца, а под ней слой — розовато-белый, как юное, здоровое и упругое человеческое тело. У молодой березы прекраснее всего ствол, и когда она падает на вероломную землю, раздается один-единственный глухой удар.
Старый губит молодую, молодой — старую. Только вот старику немного жаль юную березку-подростка, во всяком случае, пока он не нанес первый удар по стройной девственнице. Молодой — тот спешит, злится на костлявый, некрасивый, строптивый, крепкий, но дающий много тепла корявый ствол, и когда покончит с нею, еще и ногой отпихнет в сторону. Но если хотят напиться березового соку, тут и стар и млад делают надрез на старом дереве. Потому что только старое дерево щедро источает березовый сок.
Березовый сок да хлеб — обед лесоруба. Хлеб черный, зато березовый сок чище всего на свете. Его даже взор никогда не касался. Этот пролившийся от удара топора источник — студеный и сладкий. От холодящего питья у лесоруба на минуту возникает охота разложить костер и погреться. Да только негоже лесорубу у костра греться. «Осенью зябнешь — так пили, зимою зябнешь — так топи», — ворчит человек, который и весной работает в одиночку, и в своем одиночестве, для себя, придумал такую мудрость…
Хоть спешить не нужно, но и рассиживаться негоже. Тяжела работа — лес рубить, но и обнадеживает — вот еще только весна, а мы уже о будущей зиме заботимся… Топор греет лесоруба, который верит в то, что будет очаг, у которого он отогреется, будет запах березового веника в жарко протопленной бане с докрасна раскаленной каменкой. Он надеется, что его одиночество — не вечное одиночество. Он мечтает о зимних вечерах, когда будет размышлять о жизни, суровой, как почерневший старый ствол, и прекрасной, как стройная юная березка.