О том, как ей неловко, даже не говорило, кричало всё: и эта деревянная поза, и напряжённая спина, и сжатые в замок до побелевших костяшек пальцы.
— Скажи мне свой номер, — не желая слушать ни её оправданий, ни извинений, Лис взял телефон. И когда она продиктовала, тут же позвонил. — Если что-то понадобится, звони, не стесняйся.
— А вы? — повторила она, всё так же нервно сжимая руки.
А я, если не уйду, ты так и будешь сидеть на этом кресле, как Буратино.
— У меня дела.
— Но вы же сказали, что второй день на ногах… — начала было она. Но осеклась под его жёстким взглядом.
Переоделся Лис ещё быстрее, чем помылся. И когда вышел из гардеробной, удивился: надо же, она даже пошевелилась. Даже подняла с пола книжку.
— Так, это тебе, — кинул он на кровать спортивные штаны и футболку, а то сама ведь не возьмёт. — Если не понравится, выбери другие. Я буду, — посмотрел на часы. — В общем, утром. Часов в девять, — прикинул он, что, если скажет в шесть, она же в пять поднимется и опять сядет в это кресло его ждать.
Лис остановился посреди комнаты, вспоминая, где у него запасные ключи: в эту съёмную квартиру он никогда не приводил никого с сиськами и запасной комплект никому не давал, а значит… он должен быть где-то здесь, повернулся Лис к тумбочке в прихожей.
— Вы это читаете? — спросила Принцесса, когда он протянул ей ключи.
— Что это?
— Альбера Камю, если я правильно поняла.
— Ну да, а что?
— Она на французском языке.
— Я в курсе, — усмехнулся Лис. — По мне не скажешь, что я знаю французский?
— Нет. Конечно, нет. Простите… я… я ничего такого не имела в виду.
— Ну чтобы ты и дальше не имела, рассказываю, — нагнулся Лис зашнуровать кроссовки. — Я вырос в Алжире. Приехал с родителями, когда был маленьким и уехал, когда мне было тринадцать. Алжир долгое время был французской колонией, поэтому там говорят на двух языках: французском и арабском, — он встал. — Я говорю на четырёх. Ещё на русском и английском. Если не знаешь, где находится Алжир, карта тебе в помощь.
— Я знаю, это Африка, северная. Простите.
— За что? — натянув шапку и куртку, развернулся Лис.
— За мою бестактность. За то, что так получилось.
— Что получилось? Ты сама подстроила пропажу своего чемодана?
— Нет. Конечно, нет, — встала она робко. — Но с квартирой… я такая дура!
— Ты не дура, — покачал он головой. — Тебя просто подставили. От этого никто не застрахован. Никто, — покачал он головой. Даже я. И обернулся уже в дверях. — Но будешь дурой, если ляжешь спать голодной. Хотя бы яичницу себе сможешь пожарить?
— Да, — кивнула она, не смея выйти за ним в прихожую.
— Вот и пожарь.
— Динар!
Твою мать! Лис сцепил зубы, замерев в дверях. Да не произноси ты моё имя! Ещё своим охрипшим голосом!
— Ну? — когда она так ничего и не добавила, повернул голову.
— Спасибо!
— Не за что.
Он хлопнул дверью и не стал вызывать лифт — побежал вниз по лестнице, прыгая через ступеньку и стараясь сосредоточится на простой задаче — не упасть. С такой элементарной физической нагрузкой мозг справлялся на автопилоте, и чёртовы мысли всё равно лезли в голову. Мысли о том, что это он боится остаться с девчонкой в одной комнате. Услышать, как в душе шумит вода, стекая по упругой матовой девичьей коже. Увидеть её в своей рубашке на голое тело. В своей постели…
Чёрт его знает, что происходит, но его рука до сих пор помнила тепло её тела. А ведь он обнял её без задней мысли, просто чтобы поддержать. И в машине её запах, едва уловимый за терпкими запахами старого поролона и табака, кружил голову настолько, что Лис закрыл глаза, стоя на светофоре, чтобы острее почувствовать.
Она била куда-то в незащищённое, в обход всех его сигнальных систем, и его это злило. Как, чёрт побери, у неё это получалось?!
Он свернул в парковочный карман, когда понял, что из-за неё забыл даже позвонить. Что по привычке едет к Юльке, а собирался совсем в другое место.
— Чтоб тебя! — развернулся он через две сплошных и набрал Лето.
— А я думал, ты меня порадуешь чем, — Лето скептически осмотрел Лиса, держащего в руках только трёхэтажную упаковку шоколадных яиц.
— Ну вот, — усмехнулся Лис, тряхнув коробкой, — дети игрушки повытаскивают, будешь скорлупки доедать и порадуешься.
— Привет, Динар! — обняла Лиса жена Лето, стройная, красивая, верная, одна на всю жизнь, держа одной рукой младшего из четырёх детей, пухлого годовалого малыша, с увлечением мусолившего печеньку и не обратившего на дядю никакого внимания. Дети постарше, получив подарок, побежали тут же его открывать.
— Проходи, — кивнул на дверь в кухню Стас.