- Проходите, - засуетилась Любовь Петровна. - Так хорошо, что Вы зашли. Мы только сегодня окончательно переехали. Никого не знаем. Посидите с нами. Поужинайте с дороги.
Соседка шустро прошмыгнула на кухню, села на предложенный стул, после чего придирчиво осмотрела Геннадия, Агату и Любу.
- Слава Богу! Порядочные люди, - баба Лида перекрестилась. - Я боялась, чтобы вы не оказались алкашами.
- В доме много пьющих? - заволновалась Любовь Петровна, а Агата и Геннадий встревоженно переглянулись.
Старушка поспешила успокоить Сивцовых:
- Нет, не пугайтесь! Подъезд у нас пенсионерский. Все тихие. С весны до поздней осени мы в основном на дачах все сидим. В соседнем подъезде тоже самое. Только надо мной, на пятом этаже, алкашка Зинка Стасевич живёт. Как запьёт с сожителем, так крики, ругань, собутыльники по подъезду шастают.
Любовь Петровна расстроенно всплеснула руками:
- Вот те раз! Уехали от деревенских алкашей, попали к городским!
- Не повезло, - поддакнул жене Геннадий.
Баба Лида расслабленно махнула рукой:
- Не переживайте. Зинка вас беспокоить не будет. Денег она по квартирам не одолжает. Как свои зарплаты с сожителем пропьют, так тихими становятся. Вот сегодня их совсем не слышно. А вы откуда к нам приехали?
Сивцовы представились, рассказали, где жили до этого, потом все выпили за знакомство и за новоселье.
- В какой класс ваша девочка идёт? - уточнила баба Лида.
- Одиннадцатый, - ответила Агата и задала очень волновавший её вопрос. - Есть в доме девочки моего возраста?
- Нет, милая, - разочаровала Агату старушка, - ни в нашем, ни в соседних домах подружек тебе не найдётся, а вот одноклассник будет: у Зинки сын, Марк, в одиннадцатый класс перешёл. Зина хвасталась мне, что сынок её отличник, на медаль идёт. Может, брешет, Зинка, конечно. Только парень Марк хороший. С девятого класса начал подрабатывать в пекарне, которая за сквером. Вы, кстати, лучше в неё ходите за хлебом, чем в магазин. В пекарне всегда всё свежее и на пару копеек дешевле.
Агата устала от трескотни соседки, поэтому, тихо встав из-за стола, вышла на балкон.
С высоты четвёртого этажа ей хорошо был виден двор с детской площадкой и большими тополями, под которыми сиротливо стояли пустые лавки, соседний пятиэтажный дом, дорога за ним, большой сквер за дорогой, а так же частный сектор, раскинувшийся слева от сквера. Агата знала, что за частным сектором была её школа. До начала учебного года оставалось три дня и младшая Сивцова возлагала большие надежды на новых одноклассников. Агата не была стеснительной. Она довольно легко сходилась с новыми людьми, но вот как-то настоящей крепкой дружбы у неё за все школьные годы не случилось. Уезжала из деревни Сивцова без сожаления, и никто из одноклассников по ней тоже не печалился: деревенские парни считали Агату чересчур заносчивой, потому что она не обращала на них внимания, а девчата с прохладой относились к Агате из-за её привлекательной внешности. Сивцова была невысокой, худенькой, словно тростника, с милым личиком и бездонными темно-синими глазами. Единственное, к чему можно было придраться во внешности Агаты - это тонкие русые волосы со странным сероватым отливом. Лет с двенадцати Агата начала очень комплексовать из-за своих волос, а с четырнадцать лет вымолила у матери разрешение красить их в чёрный цвет. Став брюнеткой, она почувствовала себя значительно лучше, но тот подростковый комплекс повлиял на самооценку Агаты. Младшая Сивцова считала себя не слишком привлекательной, всегда волновалась по поводу того, какое впечатление производит на окружающих, и была абсолютно неуверенна на счёт своего будущего.
- Каким окажется этот учебный год? - задавалась вопросом Агата, стоя на балконе. - Смогу ли я поступить в педагогический институт следующим летом?
Сладкое предвкушение начала чего-то нового и неизвестного будоражило младшую Сивцову. Она смотрела на пустой двор, сквер, частный сектор и думала, думала, думала...
Вернулась на кухню Агата только тогда, когда баба Лида собралась уходить. Сивцовы проводили соседку до двери, ещё немного посидели за столом и легли спать.