- Положи ещё бутербродов, салатов и овощей. Не хочу ужин готовить, - снова налив себе рислинга, попросила Катя.
- Не вопрос! Всё упакую в лучшем виде. Плюс, конфет Крису дам, - Сивцова ловко разложила требуемое по контейнерам и составила контейнеры в небольшой пакет, пока Катя, потягивая вино, вызвала убер.
- Держись, Катюша! - обняла Агата подружку, выйдя за двери дома.
- Что ещё остаётся? - философски спросила захмелевшая от рислинга Катя и направилась к остановившемуся перед домом уберу.
Агата с тревогой смотрела вслед подруге и думала, что Катя Вернер совсем не такая забитая, робкая тихоня, какой кажется.
- Я чем-то обидел твою подругу? - спросил появившийся на крыльце Стасевич. - Почему она так быстро уехала?
- Не обращай внимания, - Агата прижалась щекой к плечу Марка. - У Катюши проблемы дома.
- Рискну предположить, что твоя Катя поругалась с мужем, поэтому и мне досталось, - Стасевич приобнял Агату.
- Забудь. Тебя это не касается, - Сивцова потянула Марка в дом. - Главное, что у нас всё хорошо.
- У нас не всё хорошо, - закрыв дверь, заявил Стасевич.
- Что?! - Агата обернулась и попала в объятия Марка.
- У нас не было сегодня секса. Я хочу тебя! Как ты смотришь, если мы поднимемся в спальню?
- Может сперва выпьем белого вина? Я бутерброды с красной рыбой сделала. Конфеты есть, сыр.
- Не стоит троллить меня, милая, - ухмыльнулся Стасевич.
- Иначе что? Укусишь меня, - Агата поднялась на носочки и слегка прикусила нижнюю губу Марка.
Стасевич наклонил голову и шепнул Агате на ухо:
- Такого варварского отношения моя нежная душевная организация выдержать не может! Хватайся!
Сивцова восторженно взвизгнула, потому что вдруг оказалась на руках у Марка, и крепко обняла его за шею.
- Чем твоё обращение лучше моего?! - заливисто засмеялась она. - Меня нельзя так грубо отрывать от земли!
- О, я с тобой ещё не такое сделаю! - гремел Марк, а в его серых глазах плясали озорные огоньки.
Он пересёк холл, сделал два шага вверх по лестнице, но вдруг опустил Агату на ступеньку и стал очень серьёзным.
- Марк, ты чего? - заволновалась Сивцова.
- Давно хочу у тебя спросить, - Стасевич прижал левую руку Агаты к своей изуродованной щеке. - Ты не против, если я не стану избавляться от шрамов? Хочу их оставить, чтобы не забывать прошлого.
- Никогда не считала, что тебе нужно избавляться от шрамов. Они меня ничуть не смущают и не напрягают, - честно ответила Агата.
Марк с благодарностью кивнул:
- Спасибо. Всё детство мечтал, что вырасту, заработаю много денег и удалю шрамы. Год назад даже консультировался с доктором, а появилась в моей жизни ты, и ко мне вдруг пришло осознание, что без шрамов я буду уже не я.
Сивцова указала рукой на свою голову:
- Прекрасно тебя понимаю. Я с подросткового возраста комплексовала по поводу своего натурального мышинно-серого цвета волос. С четырнадцати лет начала красить волосы, а стукнуло мне двадцать семь, и я подумала, что готова принять себя такой, какая есть. Теперь хочу перестать использовать краску для волос.
- Милая, ты с любым цветом волос и с любой причёской - самая красивая для меня. Я люблю тебя любой, - проговорил Стасевич, с нежностью глядя в глаза Агаты.
Сивцова была растрогана услышанным. Она запустила руки в густые волосы Марка, расцеловала его в обе щеки, потом, слегка отстронившись, придирчиво осмотрела Стасевича.
- Я тоже люблю тебя любым, - ласково проворковала Агата и с улыбкой шутливо добавила, - но всё таки сохрани бицепсы, трицепсы и кубики на животе. Они меня очень возбуждают. Ещё причёску не меняй без моего разрешения! Я обожаю твои волосы!
- Какие признания! - Стасевич улыбнулся уголками губ. - Продолжим путь в спальню?
- Продолжим, - согласилась Агата и начала подниматься по ступеням. - А пока идём, скажи, что тебе во мне больше всего нравится?
- Трудно выбрать, - Стасевич на ходу снял майку, хитро прищурился и сделал выбор. - Грудь, наверное. Ещё люблю, когда на тебе ничего нет кроме чёрного кружевного нижнего белья.
- Тогда тебе очень повезло, - зашептала Агата, преодолев последнюю ступеньку. - На мне сегодня как раз такое бельё.