Он стоит у окна, внимательно меня разглядывая, и в этом нет ничего хорошего, потому как брови его нахмурились, видимо мой вид совсем его не впечатлил. Мужчина делает несколько шагов в мою сторону и, указывая тонким пальцем своей невероятно красивой руки на мягкий стул прямо напротив огромного стола, говорит:
- Сядь.
Я на ватных ногах прохожу, стараясь не смотреть на это воплощение сексуальности, и плюхаюсь на злосчастный стул, как мешок картошки. Он обходит меня, останавливаясь в непосредственной близости от меня, опираясь бедрами на столешницу и сложив руки на груди.
- Что тебе нужно? – То ли пищу, то ли хриплю я.
- Хм… Смелая, значит...
Поднимаю глаза, сверлю его взглядом. «Корлеоне» поднимает бровь, сверлит в ответ. Выдерживаю.
- Твои предположения?
- Понятия не имею.
- Плохо, девочка. Пораскинь мозгами. Что такому, как я, нужно от такой, как ты?
В груди вскипает злость. Этот сексуальный хлыщ думает, что умнее всех.
- Я не стану работать проституткой. Лучше сразу меня убей.
Произношу каждое слово с ненавистью.
Мужчина смотрит пристально, а потом вдруг начинает смеяться в полный голос. Заразительно так, от души. Он огибает стол и садится напротив меня, потряхивая плечами. Я в ступоре.
Вдоволь насмеявшись, «Корлеоне» делает серьезное лицо и выдает:
- Есть хочешь?
***
Я в полном недоумении, пялюсь на него, как имбицилка, ведь вопрос просто выбивает меня из колеи.
Я очень хочу есть. Кажется, последние намеки на пищу в моем желудке побывали дня три назад, но признаться в этом мужчине, одетому, наверное, в Армани, мне не представляется возможным.
- Пошли. – Он встает из-за стола и шагает к выходу, засовывая руки в карманы.
Какое-то время туплю, не двигаясь, потом резко срываюсь с места, потому что не хочу оставаться в этом обитом красным бархатом огромном гробу одна. Иду за ним через просторную гостиную, потом по коридору, еще через несколько комнат и попадаю на кухню.
- Покормите это недоразумение. И приготовьте комнату на втором этаже. – И уходит, оставив меня в компании двух охранников и женщины лет шестидесяти в переднике.
Она тут же ставит передо мной тарелку с супом, от которого пахнет, как от манны небесной. Я сглатываю слюну, и чувствую, что мой желудок прилип к позвоночнику.
- Ешь, не бойся. Вон, видишь, как наворачивают птенчики? – Женщина указывает на охранников, уткнувшихся в свои тарелки.
Эта фраза действует на меня, как на собаку Павлова, и я бросаюсь на еду, не задумываясь о правилах приличия, справившись с ней минуты за две. После чего передо мной, как по заказу, появляются чашка с ароматным чаем и кусок яблочного пирога. Честно говоря, я в жизни ничего вкуснее не ела. Может только в детстве, но уже не помню.
- Я – Валентина Васильевна – домработница Максима Сергеевича. А тебя как зовут?
- Ася. – Выдыхаю я, ставя на стол пустую чашку. – Спасибо. Вы очень вкусно готовите.
- На здоровье. Пойдем, покажу комнату, где ночевать будешь. Господи, какая ты худенькая! На тебе же одежда висит! Кошмар…
Я ничего не отвечаю на замечания женщины, хотя знаю, что она права. Последние месяцы были особенно тяжелые – я еле свожу концы с концами, чтобы не светиться и не попасть к кому-нибудь «под крыло», ведь это будет означать, что я никогда не смогу вырваться из этой ямы. Но, видимо, время пришло, и я все-таки «попалась».
Мы поднимаемся на второй этаж и проходим по коридору, после чего Валентина Васильевна открывает одну из дверей и впускает меня в просторную комнату. Сразу скажу – она намного приятнее, чем кабинет «Корлеоне» и весь первый этаж, ведь здесь преобладают пастельные тона – бежевый и молочный белый. Большая кровать ровно застелена мягким покрывалом, манит, зовет меня обнять её и погрузиться в царство снов, но я стою неподвижно в дверях, пока домработница не подталкивает меня внутрь.
- Проходи, не бойся. Там за дверью ванная. Полотенце и халат найдешь. Тебе нужно переодеться. Посмотрю, что можно найти. Располагайся.
Женщина уходит, оставив меня одну, в этом раю в бежевых тонах, а я совершенно не понимаю, для чего меня сюда притащили, но совершенно точно знаю из жизни – бесплатный сыр только в мышеловке. Моя халупа с железной койкой совершенно привычная для меня среда. А тут – я ржавый гвоздь среди отполированного лоска. Одно понятно – до утра у меня есть время хоть немного поспать, и я собираюсь воспользоваться ванной.
О…
Это отдельный вид архитектурного искусства. Скажу честно, я не с первого раза разобралась, как тут включить воду. Когда мне все-таки это удается, я сбрасываю с себя грязную одежду, и лезу под душ, который сейчас делает меня безумно счастливой. Потом насухо вытираюсь огромным махровым полотенцем и заворачиваюсь в пушистый халат. Знаете, после водных процедур, развалившись на необъятной кровати, я на мгновение задумалась, что хочу здесь остаться. Хотя нет. Это была минутная слабость.