В ответ она притянула его к себе. Его ласки и поцелуи были лучше всех ее эротических снов, и она совершенно точно знала, что никогда и никого не будет любить сильнее, чем Роя Стюарта. Только это имело значение, только это было важно сейчас. Их поцелуи становились все более яростными, и его пальцы запутались в ее волосах, а ее тело выгибалось под его ласками.
Платье сползло с плеч, и нежная кожа Кэрол светилась в темноте. Красоту небольшой, но хорошо развитой груди подчеркивал ослепительно белый кружевной лифчик, но вскоре и он был безжалостно сорван.
Ей должно было быть стыдно, но она даже не думала об этом, хотя так ее целовали и ласкали впервые в жизни. Она чувствовала только возбуждение и восторг. Это был Рой, и она хотела и ждала этого всю жизнь. Ну, почти всю жизнь.
Интересно, а что бы случилось, если в ту ночь ее не позвали бы, не начали выкрикивать ее имя?
Кэрол беспокойно заворочалась в ванне. Воспоминания становились все болезненнее.
Роззи и Сирил собирались уезжать, а она, подружка невесты, куда-то запропастилась.
Кэрол сделала вид, что не слышит окликов, но Рой мгновенно пришел в себя. Тяжелое дыхание и слегка дрожащие пальцы — вот и все, что выдавало его возбуждение, когда он отстранил ее от себя и одел так же быстро, как и раздевал.
Она, помнится, пыталась протестовать, пыталась снова обнять его, но он отступил и твердо произнес:
— Этого не должно было случиться, Кэрол. Дьявол, виной всему вино и этот воздух, а еще то, как ты сегодня выглядишь… Но ты еще ребенок, и я не должен был так поступать!
— Я не ребенок! Мне уже шестнадцать! — Боже, неужели он опять назвал ее ребенком!
— Шестнадцать?! Но мне-то двадцать три!
— Мне все равно. Я… я любила тебя столько лет!
— Любила? — В следующий момент Кэрол узнала старую истину о том, что от любви до ненависти один шаг. — Да ты едва вылезла из пеленок! Что ты можешь знать о любви, девчонка?
Она уставилась на него, слишком потрясенная, чтобы произнести хоть слово, а он продолжал, не замечая ее потемневшего взгляда:
— Я не знаю, чем вы там в школе занимаетесь с мальчиками, но сегодня ночью едва не случилось беды. Я ведь чуть не поимел тебя прямо здесь, ты хоть понимаешь это?! Неважно, первый раз это для тебя или нет, но я больше и пальцем тебя не трону. Я слишком уважаю Роззи и Сирила.
В этот самый момент голос Роззи раздался совсем близко, и Кэрол, повернувшись, бросилась на этот родной голос со всех ног. Она зажимала рот руками, чтобы не зареветь в голос, и остановилась только перед самым входом, чтобы набрать воздуха в грудь, прийти в себя и поправить платье. Да, еще улыбнуться.
— Я здесь, Роз!
— Где ты была?
Это гневно спросила ее мать, но Кэрол не обратила на нее никакого внимания, бросилась к сестре и обвила ее шею руками.
— О, Роз, мне будет так не хватать тебя!
— Да брось ты, Кэрри, я ведь буду жить в нескольких минутах от тебя, так что мало что изменится. Зато теперь никаких битв за право первой пойти в ванную!
Суматоха прощания помогла скрыть растерянность и боль. Все приняли ее слезы за горечь разлуки с сестрой, зная, как они дружат.
А затем брат Сирила сообщил, что подогнал машину к главному входу, и новобрачные прошествовали к выходу, осыпаемые рисом и цветами. Кроме того, громкими приветственными криками их провожала почти вся футбольная команда Сирила, и некоторые их пожелания молодым вогнали мать в краску.
Кэрол стояла и махала им вслед, а в груди ее бушевала настоящая буря. Никто не должен догадаться, никто! А она не будет об этом думать.
Рой не виноват. Вся история была целиком ее идеей. Это она пошла за ним в парк, это она обняла его первая. Он ведь целый вечер демонстрировал свое безразличие к ней, а она сама пристала к нему… Теперь он будет считать ее распутной, готовой отдаться кому угодно!
Его голос прозвучал совершенно неожиданно и очень холодно, а затем он взял ее за локоть.
— Кэрол, нам надо поговорить.
Она сама удивилась тому, как твердо и спокойно прозвучал ее ответ:
— Отпусти мою руку, будь добр. Мне нечего сказать тебе, Рой, кроме того, что мне тоже очень жаль, что так случилось. Полагаю, мы оба можем забыть об этом?
Гости потянулись обратно в зал, и мать Розмари и Кэрол громко рассказывала окружающим, какая потрясающая дочь ее Роззи и как ей тяжело пережить такую потерю. Кэрол некоторое время маячила рядом, отпустила несколько ничего не значащих замечаний, а потом сбежала в туалет, где и просидела, несчастная и красная от горя и стыда, довольно долго. Когда она вышла, Рой уже уехал.
На следующее утро из разговора родителей она узнала, что он уезжает в Штаты открывать собственное дело, и ее отец восторженно повторял, что на небосклоне большого бизнеса зажжется новая звезда.
— Он на своем месте, этот парень, попомните мое слово. Наверняка он родился с серебряной ложкой во рту. Рой Стюарт добьется многого, вот увидите.
Кэрол точно знала, кто такой на самом деле Рой Стюарт и где его место, но промолчала. Обида и стыд терзали девушку еще некоторое время, но затем учеба и работа увлекли ее целиком.
Шло время. Она с отличием закончила колледж и поступила в университет, где тоже училась с большим успехом. Единственная область, которая ее совершенно не интересовала, — отношения с противоположным полом. Она дружила с несколькими парнями на факультете, но не более того. Сердце и душа умерли для любви, и требовалось очень сильное потрясение, чтобы оживить их снова. Или совершенно особенный человек.
Совершенно особенный человек так и не появился, жизнь катилась по накатанной колее. Кэрол исполнилось двадцать восемь, и она была совершенно довольна жизнью.
Она села в ванне, злясь на себя. Нельзя было до такой степени забываться. Время лечит… Вполне возможно, что в девяносто девяти случаях из ста это верно, но Рой Стюарт относится к оставшейся части. К тому единственному проценту, который не забывается и не прощается никогда в жизни.
Кэрол нахмурилась, и в ее глазах появился стальной отблеск, приводивший в трепет даже сильных мужчин. Да, много лет назад она перенесла серьезный удар, однако он научил ее многому. Тому, что на свете есть грубость, черствость, бездушие. Рой заставил ее почувствовать себя грязью у него под ногами, хотя ей было всего шестнадцать. Ничего. Она пережила это и стала сильнее.
В спальне Кэрол уселась перед старинным зеркалом, принадлежавшим ее матери. На нее смотрела красивая большеглазая девушка, одобрительно кивая из глубины серебристого стекла. Рой Стюарт остался в прошлом, просто Роззи напомнила ей несколько неприятных мгновений, вот и все.
Кажется, Рой добился успеха. Что-то о нем она читала в газетах, что-то рассказывали Роззи и Сирил, которые время от времени встречались с ним, однако Кэрол была уверена, что их пути никогда больше не пересекутся.
Она знала, что в Америке он женился и что его жена погибла в автокатастрофе несколько лет спустя, но говорить о нем с Сирилом и Роззи отказывалась, называя его наглым и самовлюбленным типом и уверяя их, что он ее совершенно не интересует. Возможно, Роззи и удивляло такое резкое неприятие сестрой старинного друга Сирила, но она никогда об этом не говорила.
Кэрол тяжело вздохнула и решительно намазалась увлажняющим кремом.
Ей не хочется встречаться с Роем Стюартом ни сейчас, ни когда-либо еще. Никто не изменит ее точку зрения на это. А что до предложения Роззи — черт возьми, да она скорее пойдет на банкротство, чем допустит этого человека к своему бизнесу!
2
— Кэрол, ты помнишь Роя? Они с Сирилом вместе учились в университете.
Кэрол только что вошла в большую гостиную дома Сирила и Роззи, где уже собрались гости, приглашенные на обед в честь тридцатипятилетия Сирила. Входя, она еще улыбалась, но теперь улыбку начисто смело с ее лица. На праздник должны были пригласить три супружеские пары, которых Кэрол знала очень хорошо, и брата Сирила, пару которому и должна была составить Кэрол, так как его жена Элизабет срочно уехала на какую-то конференцию по банковским делам.