Из меня вышибло весь дух, от горечи, которой были пропитаны слова Ланы. С каждой минутой, с каждым ее словом и без того призрачная надежда на прощение, таяла на глазах. Я чувствовал, что теряю ее. Уже потерял, но из упрямого отчаяния не был готов согласиться.
— Как долго? — внезапно спросила девушка, — Скажи хотя бы сейчас правду, как давно ты мне изменяешь? Ни за что не поверю, что это было впервые.
Первым порывом было солгать, дабы хоть чуть-чуть облегчить ситуацию. Но пришло понимание бессмысленности и даже пагубности этого стремления. Сейчас Лана смотрела на меня глазами, лишенными розовых очков любви, которые заставляли не замечать мою ложь и виноватые взгляды раньше. Сейчас же она сразу заметит ложь, почему-то я в этом был уверен. Усугублять и без того кошмарную ситуацию не хотелось, и прикрыв глаза я прошептал:
— Около пяти месяцев.
Мои слова повисли в оглушающей тишине. Она давила на психику. Лучше бы Лана психанула, кинулась на меня с кулаками, но эта тишина была жуткой.
Открыв глаза, я увидел как любимая обхватив себя руками, потирает плечи. На лице было отвращение, весь ее вид кричал о том, что она себя считает грязной.
— Боже, — наконец выдохнула она, — и все это время, ты возвращался от нее и ложился в постель ко мне.
Не нужно иметь много ума, чтобы понять ход ее мыслей. Лана считает, что я ее осквернил, испачкал. И она права. Ей было больно, девушка была уже не в состоянии держать маску, и ее боль отзывалась во мне. Было настолько тошно, что хотелось просто исчезнуть. Я не знал что мне делать, как исправить произошедшее.
— Прости меня, родная, — тихо взмолился я, понимая, для нее мои слова — пустой звук.
— Ответь пожалуйста, чтобы я знала на будущее, авось пригодится, — убитым голосм произнесла любимая, — Почему? За что ты так со мной? Где я облажалась?
Что? Она думает проблема в ней? Это не так! Только я было открыл рот, чтобы возразить, как она продолжила:
— Ради тебя я отказалась от привычного уклада жизни. От всего хорошего и веселого, что есть в жизни студентов. Пошла против родителей. Осела дома, готовила, стирала, убирала. Мирилась со всеми твоими требованиями, даже с проклятой работой. Отдавала тебе все, что только могла. Я хотела быть для тебя идеальной, — прозрачная слезинка скатилась по нежной щеке и девушка всхлипнула, заставляя сжаться от боли мое сердце, — Так почему, Алекс?
Мне нечего было возразить, не в чем упрекнуть. Еще в самом начале наших отношений, я как ревнивый идиот-собственник, сделал все, чтобы максимально оградить Лану от посторонних мужчин. Я хотел, чтобы она принадлежала лишь мне. Безраздельно владеть ее сердцем, душой и временем. И она согласилась, полностью перекроив свою жизнь под меня. В благодарность я разбил ей сердце и плюнул в душу. Ее тихие слезы, сопровождающиеся редкими всхлипами, рвали душу на части. Хотелось взвыть, упасть ей в ноги. Сейчас я бы отдал что угодно, лишь забрать боль из ее сердца и убрать печаль из глаз. Ее страдания, целиком и полностью — моя вина.
— Ты идеальна, для меня, — ответил я, не находя смелости взглянуть в прекрасные светло-карие глаза, — Ты единственная, кого я люблю и буду любить.
— Любишь? Когда любят, не предают, Алекс, — выплюнула Лана, — Все время, которое мы были вместе, я вообще не замечала, что на свете есть другие мужчины. Я любила тебя! Ты был для меня всем и поэтому у меня и мысли не возникало, чтобы просто посмотреть на кого-то, не то чтобы изменить! Так что не надо мне говорить про любовь. Если бы ты меня любил, не было бы этого разговора и всего, что к нему привело.
— Но я правда люблю тебя! — вскричал я в отчаянии, ощущая как рушатся остатки всего моего мира, когда девушка направилась к двери, — Куда ты, Лана?
— Ты потерял право, спрашивать меня об этом, да и вообще хоть как-то вмешиваться в мою жизнь, — отрезала она.
Догнав любимую в прихожей, я схватил ее в охапку, прижимая к себе.
— Не уходи. Умоляю, дай мне шанс все исправить, — горячо молил я, — Давай начнем все сначала. Хочешь, уедем от сюда, куда пожелаешь. Все что угодно. Только скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
— Не прикасайся ко мне! Ты мне противен! — зашипела Лана, вырываясь, — Поздно, Алекс. Я люблю тебя, но это не имеет никакого значения. Я могу простить что угодно, кроме предательства. Это выше моих сил. Так что пойми — это конец. Ничего уже не исправить, ничего и никогда у нас больше не будет. Пойми это и отпусти меня.
От ее слов я умирал. Чувствовал как обливается кровью сердце и корчится в агонии душа. Лана вынесла свой приговор.