Они уже были. Последние полчаса Леди только и наслаждалась происходящим. Тихо простонала, сдирая с него штаны и тут же проходясь ладонью вдоль до предела напряжённого члена. Почти хныкала от желания ощутить его в себе, но Хантер и не собирался тянуть.
Рывком стянул с неё бельё, отбрасывая влажную ткань, и без всяких нежностей одним толчком заполнил Гвен собой. В гостинной к тяжёлым дыханиям присоединился громкий девичий стон, и она выгнулась ему навстречу, зажмурившись от удовольствия и разряда тока, пробежавшего по венам.
— Да! Чёрт, да!
Не нужно никакого притворства, ведь они теперь открыты и честны. Нервы как оголённые высоковольтные провода, искрящие напряжением. Хантер вдавливал её в пол, рваным глубоким движением доставая до предела, до сладкой тянущей боли. Гвен обняла ногами его поясницу, подаваясь вперёд, цепляясь за плечи ногтями до царапин.
— Моя детка… — безумное бессвязное бормотание ей в шею, кусая и тут же зализывая крохотные ранки. — Кричи, кричи для меня, как тебе хорошо со мной…
— Хантер, пожалуйста! Сильней! — отчаянный крик, и мольба услышана.
С рыком оторвав от себя её руки, он закинули их ей за голову и придавил к полу. Она не сопротивлялась, подчиняясь лишь пламени в его глазах и сумасшедшему возбуждению. Хантер набирал темп, врываясь в неё всё резче, до грубости и боли, но другого она и не жаждала. Благодарно стонала, принимая его член и пульсируя каждой внутренней мышцей.
Плевать на разгромленный дом и жёсткую поверхность, в которую её вколачивал каждый новый толчок. Чистый кайф струился по венам, и только это было важно.
— Ааахх… Хантер!
Они превратились в синхронный механизм, идущий к единой цели. Сплетались языками, постанывая друг другу в рот, влажные шлепки соединившихся тел всё ускорялись. Гвен всхлипнула, обхватывая его член ещё тесней, выжимая из него всё, что он только мог дать.
Два вампира, зависимые только друг от друга. Чокнутые. Окончательно съехавшие от этой близости.
— Детка, да! Малышка! Чёрт…
Последний неконтролируемый рывок, изливаясь в самой глубине бьющейся в конвульсиях оргазма девушки. Дрожь вдоль позвоночника, и Хантер сцепил зубы от силы, с которой ревущий пожар охватывал тело. Не мог перестать двигаться, проталкивая сперму всё дальше, повинуясь звериным инстинктам.
Она его. С синяками на запястьях, распухшими губами, измазанная кровью, постанывающая на усыпанном осколками полу — его.
Его Миледи.
12. Напарники
На Элм-стрит, сто одиннадцать, давно всё затихло. Больше не свистели пули и не слышался звон стекла. За окном медленно пробивался сквозь шторы утренний свет, просачиваясь в заваленную осколками журнального столика гостиную. На ковре возле дивана сидели двое самых запутавшихся в себе людей, отчаянно пытающихся расставить по полочкам хоть что-то, кроме одного понимания: они не могли друг друга убить.
Между ними расположилась небольшая белая коробочка с медикаментами, к которой то и дело тянулись по очереди пальцы, отщипывая кусочки ваты. Гвен, прикусив губу от усердия, пыталась обработать края раны с совсем недавно снятыми швами у Хантера под рёбрами, старательно не смотря в его глаза. Хоть и чувствовала всей кожей, как он пытался уловить взгляд, осторожно стирая кровь с её рассечённой скулы.
— Чёрт, — поморщился он, когда ватка с перекисью в девичьих пальцах дрогнула в очередной раз, принеся дискомфорт. — Держу пари, ты точно не делала этого раньше. Криворучка.
— Да как-то не приходилось сталкиваться с последствиями. Может, потому, что все, кто попробовал моих ножей, давно зарыты в земле? — угрожающе прошипела Гвен и взяла из аптечки пластырь.
Хантер в ответ неловко хохотнул, тут же пряча улыбку. Смешно и одновременно пугающе. Уже зная, на что она способна, всё равно видел перед собой лишь пытающегося скалится на весь мир загнанного пушистого зверька. Осуждать её не собирался, да и не за что. Сам не лучше.
— И чем же я такой особенный, позволь узнать? — было приятно вновь вызвать румянец на бледных щеках. И кажется, злить её стало ничуть не меньшей потребностью, чем целовать.