И понеслось.
Женщины спелись, найдя между собой много общего. Торжество решили отложить на приличный срок. Почему? Всё просто: ни одна, ни другая сторона не могли допустить, чтобы их единственные чадушки сходили в загс после подачи заявления «по-быстрому», как все.
«Это по-плебейски, а нужно по высшему разряду: сначала репетиция торжества — помолвка, и только потом — свадьба», — решили мамочки.
Через два месяца состоялось первое грандиозное шоу, на которое было приглашено не менее двух сотен гостей. У других свадьбы празднуют с меньшим размахом, а о помолвке и вообще не заикаются… Но здесь всё не просто так.
Лера вздохнула. Пока ехала от Кирилла, рассуждала, перебирая в голове события минувших дней.
«Может, мы перегорели? Или нет… Возможно, давно следовало согласиться на совместное проживание и на уговоры Гриши на близость? Вот и не было бы ни его срыва, ни моего унижения».
Но тут же одёрнула себя:
«Нет! Для него загулы — норма. Гриша такой и есть. Не зря всё это время он держал меня подальше от друзей. Так не правильно: встречаться и не знать круг знакомых друг друга. Давно следовало задуматься о несоответствии. Теперь-то понимаю, что это первый признак страха разоблачения. Где мои мозги? А глаза? Впервые его друзей увидела только после официальной помолвки. И то, скольких из них я знаю: Антона, Владика, Женьку?!.. А девушки?.. Теперь понятно, почему они так на меня смотрели! Всё знали…»
— О чём задумалась? — поинтересовался Кирилл у сидящей рядом с ним девушки. — Ты застыла… Словно изваяние… — невпопад пошутил он.
Лера моргнула несколько раз, но отвечать не стала. Понимала, что Кирилл тоже волнуется. Ей предстоял сложный разговор с Григорием. Он не сдастся. И хорошо, если всё закончится лишь грандиозным скандалом. Уж третирование мамой и членами семьи Корсаковых она переживёт, а если её не поймут папа и дядя, то останется одна. Следовало хорошенько продумать, чем объяснить отказ от столь выгодной партии. Банальное «не люблю» — не основание: огромное количество людей живут в договорных браках и счастливы. Так было бы и у них,.. если бы не он, сидящий рядом молодой человек. Лера совсем не знала его, но зато прекрасно чувствовала эмоции. Они настоящие, чистые, без фальши и лжи. Во всех поступках — искренний, нежный, надёжный.
— Я… Я думаю.
— Волнуешься о предстоящем разговоре?
— Да.
Она опустила глаза. Не хотелось выглядеть трусливой и жалкой.
Так повелось, что ей, девочке из обеспеченной семьи, постоянно приходилось отстаивать право на что-то: какой должен быть портфель, в какой школе учиться и с кем дружить, куда поступать. Настало время, снова проявить характер. Надо перешагнуть через всех, чтобы доказать, что она имеет право любить того, кого хочет.
«Эх, если бы Кирилл мне встретился раньше, до Гриши,.. когда маме пришла в голову во что бы то ни стало заполучить зятя. Всё было бы по-другому!»
Но нет смысла жалеть о том, что не случилось.
— Хочешь, я поговорю с ним сам?
— А? Что? — растерялась Валерия. — Нет… Не надо. Я всё решу сама.
Она грустно мотнула головой.
Кирилл, отвлекая девушку от невесёлых мыслей, принялся шутить и балагурить. Она то улыбалась, то хмурилась, то кивала или отвечала, но всё невпопад. Переживала.
— Ты жалеешь о случившемся между нами? — решился, наконец, парень на мучающий вопрос.
Он аккуратно приподнял за подбородок, повернул лицо к себе, чтобы посмотреть в глаза любимой. Они ведь не умеют врать.
Валерия не сопротивлялась.
— Нет, — ответила беззвучно, одними губами. — Ты знаешь это.
— Знаю, — кивнул Кирилл. — Хотел ещё раз убедиться, что всё так. Я люблю тебя!
— И я.
Он потянулся к ней с поцелуем. И не просто целовал: ласкал, нежил, отдавал всего себя навсегда. Она не сопротивлялась, отвечала чувственно и страстно. В какой-то момент Кир поймал себя на мысли: он понял, что его беспокоило всё это время. Это не может быть реальностью, похоже на чудесный сон. Боялся проснуться: откроет глаза и вернётся в реальность, уже без неё.