- Да…они близко к нам… Лес, Город и Особняк – образовывают некий треугольник, концы которого не должны соприкасаться,…но они убили самого Альферанца, а ведь он мой ближайший помощник…Придётся отомстить…
- Но Альферац сам начал наступление…
- Меня это не волнует. Убьём их вожака. Только так, они поймут, что не нужно лезть в наши дела.
- Чёрного волчару?
- Угу.
Эрика вдали от всех сидела на кожаном диване и читала пьесы Шекспира, она то и дело поглядывала на часы, желая узнать, когда же это собрание закончиться.
Она позвонила матери, вначале никто не брал трубку, но потом она услышала приятный, но взволнованный голос своей единственной тётки:
- Тетя Сандра?
- Да. Эр это ты?
- Где мама, Лира? Они дома? Позовёшь?
- Эрика, детка… Боюсь я не смогу их позвать…Твои родные…мертвы…это какой-то изверг маньяк. В их организме ни капли крови …это ужасно…похороны завтра…приезжай.
- Что? ! – бормотала девушка, а слёзы двумя влажными дорожками бежали у неё по щекам…
Мама…мамочка… Лира…отец…умерли? Я не верю, не верю…Как я буду без них жить? Мамочка… я потеряюсь без тебя…
Она бросила трубку и выбежала в сад. К горлу подкатила тошнота, голова закружилась, по телу пробегала дрожь…Она ревела, обрывая листки с деревьев, топала ногами, плескала себе в лицо воду из фонтана, заламывала руки, а потом села на скамейку и стала разглядывать сорванную алую розу. Нет…нет…за что? Всё-всё кончено…это ошибка…я живу, а они нет…я …сердце разрывается… Эрика села на газон и просто выплеснула свою боль, обиду – заревела. Она ревела, а в её голове были одни вопросы, боль утраты и паника. Эрика запустила пальцы в волосы и пыталась сдержать нарастающий в её груди крик. У меня больше нет ничего своего. Всех кого я любила, я потеряла…зачем тогда жить? О, Каган будь ты проклят! Я из-за тебя такая стала…
Слёзы снова и снова стекали по прекрасному личику…
Вечеринка закончилась, только Каган и его молоденькие распутницы расположились в кабинете. Ели фрукты, пили вино, целовались, говорили пошлости…,вообщем, как всегда.
Эрика, зарёванная и чумазая, со спутанными волосами, как ураган влетела в кабинет и с грохотом захлопнула дверь:
- Ублюдок! Зачем? Они мои родные, а ты… сволочь!!!
- Я единственный твой родственник, в тебе моя кровь… Я их убил, да и Мои друзья. Я сделал тебя такой сильной…
- Врёшь! Я ничтожна! Существую за счёт других – их крови…я паразит… Ты…мерзкий…убил тех, кого я так любила! …Убей и меня.
- Дура…ты мне нужна. И пока нужна – ты будешь жить.
- Иди к чёрту!
- Поверь,…я и там уже был – засмеялся Каган и повёл блондинку себе в спальню.
***
Эрика поднялась к Ригелю. Парень рисовал пейзаж за окном – унылые тучи плыли по небу, а дождь барабанил по стеклу… Увидев её он бросил работу и нежно обнял её. Девушка рыдала у него на плече, а он гладил её темные, спутанные волосы:
- Ригель…ну почему…он убил их…я ненавижу его…
- …милая, ты привыкнешь к этому. Твоя боль уйдёт.
Парень поднял её лицо, она посмотрела в его завораживающие серые глаза. И ей стало легче. Он аккуратно вытер с её лица слёзы, а потом долго и нежно целовал её в губы…его острый язычок проник в её влажный рот…Но она вскоре отстранилась:
- Прости, я не могу. Мне сейчас очень плохо. Я умереть хочу. Помоги мне…
- Твоя жизнь только начинается, поверь, ты должна жить…
***
Артемис поспешно целовал пухленькие губы Лисёнка, пока они смотрели какой-то фильм. На её шее был шипованный, кожаный ошейник, который приятно колол шею Арти. Мягкий диван, подушки в форме сердечек…попкорн, пиво и наручники (хм, рыжая любила развлекаться со странностями), и этой паре ничего не надо для счастья.
Солнце начало садиться, окрашивая комнату в золотисто-кровавый цвет…
В дверь позвонили. Нехотя оторвавшись от поцелуев, Арти пошёл открывать. На пороге стоял странный тип – бледный, в солнечных очках и чёрном плаще с высоким воротом, и рассыпанными по нему рыжими кудрями:
- Вы к кому?
- Артемис?
- …да, а что вы…
- …вам письмо, если захотите ответить, то я приду завтра в тоже время.
Из под плаща тип высунул белый конверт, без подписей и передал его растерявшемуся Артемису. Незнакомец сел в черное «ауди», и скрылся из виду. Арти сказал Лисе, чтобы она сама досматривала, а сам пошёл в душ. Придя в ванну, Арти отдышался и вскрыл конверт, развернул аккуратно сложенный красный листок, на котором чёрной гелевой ручкой маленькими буквами, до боли знакомым почерком было написано: