Михаил неожиданно гордо поднял голову и слишком трезво сверкнул глазами.
— Я от своего слова никогда не отказываюсь, Дмитрий Юрьич! — заявил он и, еще раз хлебнув из горла, поплелся куда-то к выходу. А Дима смял пустой стаканчик и наконец-то позволил себе закрыть глаза…
Глава 22
Лена с трудом заставляла себя хоть немного замедлить шаг, чтобы не навернуться на каблуках, и проклинала себя за то, что по привычке надела туфли, а не переобудась в удобные кроссовки. В них добраться до сервиса можно было куда быстрее, а после полубессонной ночи Лена ничего сильнее не желала. И можно было, конечно, делать вид, что ее интересует исключительно расследование и результаты Диминых переговоров с Михаилом, но кого она обманывала? Лена до безумия хотела увидеть самого Димку, замучавшись без него за эту ночь до какой-то тоски.
А ведь еще вчера в это время была уверена, что он не заслуживает даже малейшего ее внимания, и переживала из-за того, что приняла решение отказаться от него раз и навсегда.
Какое там отказаться, когда Димка примчался, едва узнав, что с ней приключилась беда? Обещал со всем разобраться и никому больше не позволить ее обидеть? А потом занимался с ней любовью столь самозабвенно, что не заметил Лениной неопытности и забыл о предохранении?
Тоже ее хотел — жадно, горячо, до какого-то умопомрачения — и наконец-то не стал это скрывать. Почему сторонился раньше, Лена до сих пор не понимала, но сейчас это не имело значения. Потому что все оказалось серьезно. И Димка после их общего помешательства не охладел, не удовлетворился, не слинял, гадко поблагодарив за доставленное удовольствие, — нет! Он целовался с ней, как влюбленный мальчишка, и не хотел отпускать, и не хотел, чтобы Лена его отпускала, — и что еще она могла пожелать? Ей было так хорошо с Димкой, что она после весь день думала только о нем, и ночью мечтала о нем же, вспоминая их общую страсть в этой же самой постели и не желая из нее выныривать.
Ох, Корнилов! Словно имел к ней все ключики — и словно она их тоже к нему имела. Или все действительно правда? Двенадцать лет назад Лена не поверила в то, что Димка Корнилов мог в нее влюбиться, — и все испортила. Может, сейчас не стоило повторять ту же ошибку? Может, следовало стать смелее и открыть сердце для Димкиных признаний? Ведь не придуривался же он, когда говорил, что Лена интересует его больше, чем ее дела, и что он не хочет, чтобы она его отпускала? Нет, таким голосом не врут и не притворяются. Когда из самой глубины души и когда слишком важно, чтобы тебе поверили. И Лена верила. И не хотела больше разочаровывать любимого парня.
Да, любимого, чего уж от себя скрывать? Она никогда не переставала любить Димку, даже думая, что он ее предал, и ненавидя себя за это. Зато теперь отлично понимала, почему не могла принять другого мужчину, каким бы замечательным тот ни казался. Потому что ей нужен был только Димка. Который оказался еще лучше, чем когда-то в юности она себе представляла.
Господи, да никогда в жизни ей не было так хорошо, как в последние сутки! Душа пела, а пробужденное тело бесстыже требовало продолжения. Ну, Лена же правильно поняла, что Дима тоже этого продолжения хотел? Нет, она не могла ошибаться. Достаточно было взглянуть ему в лицо, чтобы убедиться в собственной правоте. И от этого воспоминания трепетало внутри, а мысли о том, что совсем скоро Лена снова увидится с Димкой, снова поймает его полный нежности взгляд, снова ощутит его жадные губы на своих губах, снова отдастся его шальным желаниям, сбивали дыхание и заставляли замирать в слишком сладком предчувствии.
«Я тебя хочу, Черемуха!..»
Лучшее признание в ее жизни! И она ни за что не позволит Димке раскаяться в своей откровенности. Забавно, раньше ей и в голову не могло бы прийти, что у Корнилова есть какие-то комплексы и слабости. Пожалуй, узнай она о них в юности, не захотела бы принять: тогда надо было все или ничего, и Димка, наверное, из кожи вон лез, чтобы соответствовать завышенным Лениным требованиям.
Сейчас она принимала его целиком, еще сильнее привязываясь, когда узнавала о его человечности. И нетерпимые в других недостатки лишь оттеняли Димкины достоинства, которых неожиданно становилось все больше, открывая его перед Леной с новых сторон и позволяя ей восхищаться им до какой-то ломоты в груди.
Жаль только, что ей самой никак не хватало храбрости сказать об этом. Димку обвиняла в неумении говорить о важных темах, а сама была ничуть не лучше. Вот как он должен догадаться о том, что нужен ей не только для защиты сервиса от мошенников, когда она только об этом сервисе все время и думала? Ни разу даже его жизнью не поинтересовалась, о сыне не расспросила, что уж говорить о мыслях и чувствах? И хотела, чтобы он догадывался о ее истинном к нему отношении? Сама-то о многом ли догадывалась, пока не ощутила его желание? И счастье, что у мужчин все настолько очевидно, иначе вчера так и расстались бы несолоно хлебавши. А парням как с женскими тараканами разбираться? Только действовать на свой страх и риск. И потом огребать, если не угадал. А за Леной бы не заржавело.