— В чем дело?! — куда резче, чем следовало бы, спросил он. По ту сторону провода послышался вздох, и Дима не сдержался. — Ну?!..
— Дим?.. — шагнула к нему встревоженная Лена, и в трубке наконец тоже заговорили.
— Дмитрий Юрьевич, это Гусева Маргарита Валентиновна, начальник отдела организации и контроля деятельности по опеке и попечительству, — невыносимо длинно представилась собеседница, и Дима, чувствуя, как сильно застучало сердце, с трудом заставил себя не прервать ее на середине перечисления титула. — Мне нужно с вами поговорить. Вы подъедете или вам будет удобно по телефону?..
— Не тяните, не резина! — рявкнул он, уже не чувствуя даже, как Лена сжала его свободную руку своей: его интересовала только причина звонка из опеки. Что там, господи помилуй, могло опять произойти? С какими вестями до него вдруг снизошла сама начальница контроля деятельности? Неужели Жанна накопала наконец на старшего Корнилова достаточно компромата, чтобы отнять у него Кирюху? Тогда пусть не рассчитывает, что ей долго удастся наслаждаться своей победой! Дима ее из-под земли достанет и туда же отправит — жариться на адовых сковородах! Там ее давно заждались!
— В таком случае я хотела бы принести вам извинения, Дмитрий Юрьевич, — полным достоинства голосом произнесла невидимая Маргарита Валентиновна, и, кажется, только этот ее тон заставил Диму услышать ее слова. — Обещаю, что будет проведено полное расследование относительно незаконной деятельности Моккавейской Жанны Федоровны. Возможно, вам придется дать показания по этому делу, об этом я сообщу дополнительно. Пока же хочу заверить, что органы опеки больше не станут беспокоить вас с сыном. Надеюсь, и с вашей стороны не будет необоснованных претензий…
В последней фразе уже раздалось предупреждение, и на этом месте Дима решил ее прервать. Кроме того, он должен был получить подтверждение, что ему не послышалось.
— Я правильно понял, что Моккавейская кого-то так допекла, что вам наконец пришлось за нее взяться? — выдал он. — И теперь вы хотите, чтобы я не слишком усердствовал в своих обвинениях, чтобы она не загремела на полный срок?
Тут он наконец увидел взволнованный Черемухин взгляд и мысленно чертыхнулся. Нет, Корнилов, ничему тебя жизнь не учит! Как не умел держать язык за зубами, так и не умеешь! А ведь всего-то надо было…
— Разве Елена Владимировна не сказала вам? — недоуменно спросила начальница отдела организации и контроля, и Дима осекся. Ленкино имя было последним, что он ожидал сейчас услышать. А впрочем, чудеса всегда начинались именно с него. — То есть она предупреждала, что вы не в курсе ее затеи с проверкой, и у меня нет основания ей не верить…
Дима резко выдохнул, прерывая блеяние собеседницы. Что там затеяла его Черемуха и о чем он не в курсе, касалось только его и Ленки и ни в коем случае не Маргариты-свет-ее-Валентиновны. И единственное, что сейчас Дима хотел, это отключить телефон и заставить Ленку все объяснить.
Но все же следовало и здесь поставить точку.
— С моей стороны не будет необоснованных претензий, — жестко заявил он и тоже стиснул Черемухины пальцы. — Ровно до тех пор, пока они не появятся с вашей. Искренне надеюсь, что мы друг друга правильно понимаем!
Маргарита Валентиновна не сделала даже секундной паузы.
— Абсолютно, Дмитрий Юрьевич! — отозвалась она. — Благодарю, что приняли наши извинения! Всего хорошего!
— Взаимно! — отрезал Дима и, нажав кнопку отбоя, кинул трубку на стол. Надо было отдышаться и овладеть собой после таких новостей. Кажется, проклятие Моккавейских над ними с Кирюхой больше не довлело. Но будь он проклят, если хоть что-нибудь понимал!
— Так, Ленка, чего я не знаю? — повернулся он к ней. Виски ломило от слишком большого количества мыслей и необходимости услышать объяснения, но все это перекрывала каких-то необъятных размеров благодарность. Черемуха не представляла, что она для него сделала! А он, придурок, понятия не имел, как ей об этом сказать.
— Я предложила Жанне Федоровне взятку, — улыбнулась она, одной этой своей лаской проникая в самое сердце. Слушать дальше стало почти невыносимо. — Понимаешь, у нее вещи брендовые, очень дорогие, — продолжила между тем объяснять Лена. — На одну зарплату чиновника такими не разживешься, а мужа у нее нет. Вот я и решила…
Она подняла на него веселые, довольные глаза, и у Димы что-то вывернулось в душе. Эта потрясающая девчонка избавила их с Кирюхой от мучительной, несправедливой разлуки, не побоялась нарушить ради них закон, только чтобы вернуть в их дом спокойствие, освободила его от самой тяжкой на свете повинности, размотав в нуль въевшийся в нутро страх, и теперь стояла, лукаво улыбаясь, и ждала, когда Дима наконец придет в себя и сподобится хотя бы ее поблагодарить. И что он мог ей ответить?