Для начала Дима обезоруживает-таки Дараганскую братву, все еще не пришедшую в себя после его фееричного появления. Насколько оно было фееричным, Дима узнает уже позже, когда Ленка вечером, едва дождавшись Кирюхиного отбытия из комнаты, сует ему под рубашку горячие ладони и греховно низким голосом шепчет:
— Корнилов, я даже представить не могла, насколько ты крут!
Лучшего комплимента Дима в жизни не слышал. Вряд ли Ленка подозревает, что этим своим восхищенным возбуждением подняла его самооценку до высот примерно «Бурдж-Халифа». Таким самодовольным он не чувствовал себя даже в юности, когда выигрывал соревнования или завоевывал сердце очередной ветреницы. Теперь ему не надо чужих сердец. Теперь у него свое — единственное, завоеванное, нужное большое воздуха, которого в последнее время так часто не хватало.
Ключи от машины Дима забирает вместе со стволами. Имеется у него, конечно, опасение, что Гоша за такое унижение своих орлов может хорошо настучать по котелку, и не только Корнилову, но оставлять оным орлам шанс снова открыть охоту на Черемуху Дима не собирается. Забивает потом Дарагану стрелку на крыльце больницы, куда скорая отвезла старшего Черемных вместе с сопровождающими, там и возвращает утраченное, а заодно делится записью ночных бдений милосердовской команды. Гоша оказывается парнем не только понятливым, но и практичным и приглашает Диму к себе на службу телохранителем.
Дима со всей искренностью благодарит за интересное предложение, но все же отказывается.
— Деньгами не обижу, — заверяет Гоша. — Можешь в качестве аванса машину эту себе оставить. А мне спокойствие важнее. Хочу знать, что в случае чего не придется самому прикрывать своих же защитничков.
— Да я же тоже не терминатор, — смеется Дима. — Повод просто был.
Гоша хмыкает — и как-то так понимающе, что больше объяснять ничего не приходится.
— Ладно, парень, если сумеете мою машину обратно собрать, да так, что комар носу не подточит, не трону ваш сервис, — обещает он. — Но проверять, учти, со специалистом приду. Если ему что не по нраву придется, затребую оплату по рыночной стоимости. И там уж ваши проблемы, где вы деньги искать будете. Я на благотворительность не подписывался.
— Договорились! — кивает Дима и на этой мажорной ноте возвращается в больницу к перепуганной Лене, которая, как оказалось, отлично видела в лестничное окно, с кем Дима встречался, и не находила себе места от волнения, не зная, чем закончится этот разговор.
— Тебе мало, Корнилов, да, мало было электрошокером сегодня по мозгам получить?! — выговаривает она ему за безрассудство, судорожно стиснув пальцами его рубашку и едва владея голосом. — Ты хочешь, чтобы тебя в машину запихали и совсем головы лишили? Это же бандиты, от таких людей чего угодно ожидать можно! А ты — один, даже не взял с собой никого!..
Дима усмехается и утешающе треплет ее по волосам. Смысла объяснять, что брать с собой было не кого, даже не стоит: Черемуха и сама это понимает. Как и то, что проблему с Гошей Дараганом надо было решать, а не рассчитывать, что она рассосется сама собой. Просто боялась за Диму, а он, защищая ее, совсем ничего не боялся.
— Обошлось все, Лен, — напоминает он и прижимается губами к ее лбу. — Придется, конечно, попотеть, чтобы Майбах этот треклятый как новенький сделать, но Мишке это вполне под силу. Вот подлечится пару дней, а вы ему пока помощников грамотных подыщите…
Михаил лежит в этой же самой больнице, в соседней от Владимира Васильевича палате, и его здоровью, по заверению врачей, ничего не угрожает. Надо только придумать, как отмазать его от Гоши и от полиции. Но это ждет. В отличие от Ленкиного невыносимо влюбленного взгляда. Она сама тянется к Диме за поцелуями, и никакие препятствия на свете не могут помешать ему ответить на это желание.
Кажется, во всех сегодняшних тревогах они отказывали себе в близости слишком долго: с того самого момента, как Дима признался Лене в любви. И теперь, в ее взаимности и после недавних потрясений, они целуются как-то особенно сладко. Без обычной сумасшедшей нерастраченной страсти, в совершенной нежности и понимании, в какой-то уверенности и восхищении, в обещании и доверии — долго, вкусно, безмятежно, не представляя, как прерваться хотя бы на секунду. Дима зарывается пальцами в шелковые Ленины волосы, и она, захватив его затылок, все притягивает Диму к себе, не позволяя отодвигаться даже на миллиметр…