Объяснять, что он не хотел ее обижать, было слишком поздно. Да Черемуха и не поверит.
— Ой, папка, ну сделай уже физиономию попроще, — командовал Кир, а Дима то злился, что он отрывает его от разбредающихся мыслей, то радовался, что выдергивал из охватывающего страха. Слишком много на них с сыном свалилось за последний год, чтобы встречать новые сюрпризы с улыбкой на лице. Тем более когда от Диминых действий зависела судьба Кирюхи. А проклятая гордость так и норовила выбраться наружу и в очередной раз все испортить. Хватит ли ему столь чуждого смирения, чтобы уговорить Лену оставить его в сервисе хотя бы до того момента, пока он не найдет новую работу? О том, что никакие уговоры, скорее всего, не подействуют, думать было нельзя, иначе не стоило и пытаться. А Дима должен был использовать все свои способности, чтобы еще хоть ненадолго отодвинуть беду.
И когда его жизнь превратилась в эти самые отодвигания? И есть ли шанс когда-нибудь вернуться к нормальному существованию?
— Чего ты, на самом деле, какое-то чудовище из Елены Владимировны делаешь? — продолжал между тем свою проповедническую деятельность Кир, а Дима лениво отметил, что сам, в отличие от сына, знать не знал, какое у Ленки отчество. То есть стоило, конечно, догадаться, раз ее отца звали Владимиром, но для него она всегда была Черемухой — с той самой случайной оговорки в одиннадцатом классе, когда называть ее Черёмой неожиданно стало чересчур паршиво, а привычная кличка против воли сорвалась с губ.
Дима и сейчас помнил то изумление в ее зеленоватых глазах — и после искреннюю радость и совершенно глупую благодарность. И порозовевшие щеки помнил, и опущенные ресницы, и быстро, высоко задвигавшуюся грудь — как будто он комплимент какой-то ей сделал или, пуще того, в любви признался. Она пробормотала что-то в ответ, а он улыбался, как кретин, и думал, какого черта он столько лет обзывал отличную девчонку, когда от ее смущения, в отличие от злости, становилось так светло на душе, и хотелось только потрогать эту горящую щеку, а потом скользнуть пальцем по ее губам, чтобы убедиться в их мягкости, и, быть может, даже…
— Милосердов понял, что тебя подставили, и она поймет, — не оставлял попыток переманить удачу на свою сторону Кир, а Дима послушно кивал и незаметно с горечью усмехался, мысленно объясняя сентиментальному сыну, в чем он не прав. Вслух он ему этого никогда не расскажет: мать воспитала из Кирюхи идеалиста под стать себе, и не Диме рушить его мир. Без него найдутся доброжелатели.
— Хочешь, я с тобой пойду? — добил последним предложением Кир, и Дима почти силой затолкал его в школу, заявив, что как-нибудь справится без шкетов вроде него. Выслушал все, что сын думает про подобное его пренебрежительное отношение, и поплелся на свое рабочее место, где его уже с недовольством ждал сменщик.
— Если думаешь, что у тебя одного дела, то глубоко заблуждаешься, — пробурчал тот, когда Дима появился возле их стойки с двухминутным опозданием. — У меня талон в поликлинику, а Борисыч не отпустил пораньше, велел тебя дожидаться, чтобы Елена эта-черт-бы-ее-побрал Владимировна не нашла повода скандал учинить.
Судя по тому, что сменщик не сильно торопился покинуть автосервис, Дима сделал вывод, что очередь к врачу его пока не поджимала.
— А у нее в планах скандал? — поинтересовался он, натягивая форменную куртку и расписываясь в журнале о том, что принял пост. Сменщик передернул плечами и принялся свою куртку стягивать.
— Кто ее знает, что у нее в планах! — буркнул он и с силой бросил куртку на кресло. — Борисыч сказал, что два дня наши дела перебирает и тобой крепко интересовалась. Так что ты сильно-то не принаряжайся здесь, может, и не надо уже. А я все же сваливаю, пока вместо тебя не припахали на вторую смену подряд: доктор ждать не будет. Бывай!
С этими словами он подхватил куртку уличную и какой-то пакет и бодро зашагал к выходу. А Дима глубоко вздохнул и принялся застегивать все еще тугие пуговицы на форме. Интересовалась, значит, а он все нюни распускал, вспоминая Черемуху, а не Елену Владимировну Черемных. Вот сейчас она за все воспоминания с ним рассчитается, ни одно вниманием не обойдет. Внимания к деталям у Ленки не отнять. И изобретательности, помнится, тоже.