Ровно на этой мысли Дима заколотил кулаками в дверь ее квартиры, не обращая внимания на кнопку звонка, несомненно куда более подходящую для визита в гости. Но внутри все скручивало от страха за Черемуху и понимания, что в каждом мгновении ее мучения виноват только он, и звонок в этой гремучей смеси эмоций был совершенно лишним. Дверь-то затряслась от силы его стука, и Дима на мгновение вспомнил, как уже атаковал ее ровно таким же Макаром двенадцать лет назад, когда классная сообщила, что Ленка уехала и не собирается возвращаться. Долго он тогда пробовал металл на прочность, пока не убедился, что ему не откроют, потому что открывать на самом деле некому.
Каким отчаянием тогда накрыло и каковы были его последствия, Дима помнил слишком хорошо, а потому схватил дверную ручку и с силой дернул ее на себя. Если он потеряет Черемуху, если снова ее потеряет, да еще вот так, из собственного подлого страха…
— Ленка! Это Корнилов! Открой, ради бога!..
Черт его знает, кто эту мольбу на самом деле услышал: может, Черемуха, а может, и тот, кто ее сотворил, но после небольшой паузы ключ в замке повернулся, и Дима, не дожидаясь продолжения, сам распахнул дверь — и выдохнул в голос.
Нахмуренная, недовольная, набравшая воздух явно для того, чтобы наградить незваного гостя парой ласковых за подобный скандал, Ленка стояла напротив него собранная, причесанная, в строгом костюме и на каблуках — в полной броне и абсолютной защите — и с Димы съехала наконец буровая.
— Сдурел, Корнилов! Ты мне всех соседей на уши поставишь!.. — сердито сверкнула глазами Ленка, но он, забив на это раздражение, шагнул к ней и с такой силой прижал к себе, что она, кажется, даже пискнула. Но он и не подумал ослабить объятия. Хватит, напридуривался! Больше ей не удастся от него избавиться! По крайней мере, пока они не закончат это дело!
— Ты идиотка, Черемуха! — с перехлестывающей через край нежностью выдал он. — Ты с ума меня сведешь! Поклянись, что больше никогда не будешь так рисковать! Иначе я запру тебя в твоей же квартире, и ты выйдешь из нее только тогда, когда я убью Дуденко! Тогда, тебе, вероятно, придется менять в сервисе всю охрану, но я хотя бы буду знать, что ты в безопасности!
Лена хлопнула глазами, с трудом соображая в таком тугом кольце сильных Димкиных рук. После их ссоры он был последним, кого она ожидала увидеть у себя на пороге, но, что скрывать, единственным, кто был ей на самом деле нужен. И сколько бы раз она ни прокляла его упрямство и твердолобость за вчерашние слишком одинокие сутки, сейчас все забылось, все простилось, потому что Димка обнимал не как старый знакомый и даже не как друг, он обнимал так, как Лене мечталось все это время с той самой минуты, как она поняла, что он ее не предавал. И слова он говорил совсем не те, которые выбрал бы безразличный человек. От его «ты с ума меня сведешь» внутри все так и плавилось, и ноги слабели, и в голове шумело. И она почти не слышала, что еще он говорил, зато чувствовала, как быстро и сильно стучит у него в груди — почти в унисон с ее сердцем. И можно было, наверное, предположить, что он просто слишком спешил и загнал пульс, но даже в этом случае получалось, что Димка торопился к ней, да так торопился, что запыхался и взмок, не в силах ждать ни одной лишней секунды. Или это ее близость срывала его дыхание и заставляла тело пыхать жаром, будто печка?