Только Дима не собирался ему больше этого позволять.
— Он сертификаты запрашивал? — уточнил он, по-прежнему глядя в монитор. — Протоколы испытаний? Если эти вещи в порядке, можно с организациями связаться, которые их выдали, и у них выяснить подлинность документов. Ну и стоит попробовать настоящих клиентов поискать, их расспросить. Думаю, Гришка отлично с этим справится: он любит непростые задачки.
Он повернул наконец голову к Лене и заметил на ее лице такое узнаваемое восхищение. Нутро тут же насквозь прошило удовольствием, и где-то глубоко зашевелилась гордость собой. Диме безумно нравилось выручать Черемуху из затруднительных ситуаций. И ничто сейчас не могло удержать его от того, чтобы наклониться и тепло коснуться губами ее губ. Всего на секунду — чтобы Лена облегченно вздохнула и заулыбалась.
— Спасибо, Дим, — искренне сказала она. — А то у меня сегодня совсем голова не работает.
Видела бы она, как голова работает у него!
— Я собираюсь ночью напиться, — что-то совсем неуместное брякнул он, однако Лена, взглянув было на него с удивлением, следом понимающе кивнула.
— Завтра приду пораньше, чтобы избавить тебя от проблем с Милосердовым, — пообещала она и тут неожиданно с силой сжала его руку. — Только будь осторожен, Дим, пожалуйста! Я не прощу себе, если и на тебя навлеку неприятности! И не отпущу тебя, пока ты тоже не дашь мне слово не лезть на рожон!
Что на это можно было ответить? Дима наклонился и обдал дыханием ее ухо.
— А если я не хочу, чтобы ты меня отпускала, Лен?
Знал, что глупо, сентиментально и весьма, на самом деле, вызывающе, но Ленка только вздохнула и прижалась к его ладони щекой. Закрыла глаза и попросила:
— Тогда просто пообещай, что не заставишь меня снова плакать из-за тебя. Это будет… нечестно…
Не дать такое обещание Дима уже не мог и остатки рабочего дня посвятил наблюдению за Михаилом, пытаясь определить, что от него ждать.
Михаилу было чуть за пятьдесят, дети его уже выросли и разлетелись по разным концам страны, и единственной отрадой для него оставалась жена. Бывшие одноклассники, они поженились сразу после школы и все совместные годы прожили душа в душу. Михаил до последнего надеялся поставить жену на ноги и незадолго до ее смерти радовался, что нашел клинику, где ей обещали помочь.
Когда она умерла, Михаил будто бы умер вместе с ней. Так бывает, когда вроде бы человек существует, но уже не живет. Вот так и Мишка по какой-то инерции коротал день за днем, а смысла в этих днях не видел. У него больше не было ни целей, ни желаний. Дима потому и посоветовал Лене взять ему в связку стажера, рассчитывая, что тот расшевелит Мишку и заставит понять, что он еще нужен. И никак не думал, что тот может оказаться одним из палачей Ленкиного сервиса.
С таким надо держать ухо востро. Но тем интереснее было это дело!
Когда сервис опустел и даже Кирюха отправился в подсобку спать, Дима поставил на стойку запасенную на черный день бутылку коньяка.
— Составишь компанию? — предложил он Михаилу. Тот обычно задерживался в сервисе допоздна, потому что здесь хотя бы было с кем поговорить, а дома ждала опустевшая квартира, где все напоминало о несвоевременно ушедшей жене, и Дима в свои смены как мог отвлекал его от грустных мыслей.
Сегодня жалость ушла, оставив лишь холодный расчет, и добытый Леной диктофон для записи будущего допроса подозреваемого в Димином кармане был лучшим тому дополнением.
— Есть повод? — бесстрастно поинтересовался Михаил: спиртное в их разговорах еще ни разу не участвовало.
— В лотерею выиграл, — решил воспользоваться Кирюхиной фантазией Дима. — А отметить не с кем.
— Понимаю, — кивнул Михаил, не меняя позы и тона. — Только я плохой сотрапезник на праздничных мероприятиях: могу все настроение испортить.
Дима махнул рукой: кто кому сегодня будет портить настроение, вопрос весьма спорный.
— Все лучше, чем одному, — настоял он. Мишка пожал плечами, кажется не поддержав эту уверенность, но бумажные стаканчики с кофейного автомата принес. Дима тут же наполнил их на четверть.
— Не боишься проблем с работодателем? — как-то невесело поинтересовался Михаил и пояснил: — Уволят за пьянку-то во время смены.
Дима хмыкнул: заботливый ты наш!
— Тебя же не увольняют, — резонно заметил он. Михаил вздохнул и опустил голову. Потом сообщил:
— Плохой ты пример себя выбрал, Дмитрий Юрьевич, — и, не дожидаясь тоста, опрокинул коньяк в рот. Дима чуть пригубил свой: в его планы напиваться до беспамятства не входило.
— Брось, Миш, все знают, что у тебя горе, — не без умысла заметил он и подлил ему коньяка. — Такое быстро не забывается.