Глава 14
Виктория оказалась той ещё… загадкой. Диана ни капли на неё не похожа: сразу шла на пролом, самоуверенная, знающая себе цену. В Виктории проглядывала неуверенность, и даже вызывающая одежда, в которой пришла в караоке, не могла её скрыть. С чего решил, что она любовников ищет? Короткий разговор в машине, и передо мной снова оказалась скромная учительница. Ситуация, конечно, вышла неприятная, но мы взрослые люди, всякое бывает. Хотя, признавал я с невольной улыбкой, закатить скандал и получить по носу — это ещё уметь надо.
Она невольно заняла остаток вечера, заполнила мысли, которые постоянно возвращались к ней. А ещё у неё красивые глаза, заметил даже в потёках туши в полумраке салона. Добрые глаза, то, чего так не хватало большинству женщин, которых встречал за эти три года. Всю ночь лежал, к себе прислушивался: так и есть, снова начал на других смотреть. Оживаю. Может, действительно на свидание её пригласить? Простой, ни к чему не обязывающий ужин.
Мысль, поселившись в голове, засела в ней прочно и надолго, к концу следующей недели твёрдо решил: раз новая жизнь, то менять всё и сразу. Вытряхивать себя из затянувшегося застоя и одиночества. Не обязательно с Викторией, но для начала попытаться нормальным человеком стать, вспомнить, как с женщинами общаться надо.
На Глеба смотрю, невольно зависть берёт. Как у него всегда легко и просто? Я Диану не добивался — сама добилась. Долго не верил, что не разыгрывает, а правда влюбилась. С ней уже уверенность обрёл, да только на других уже не смотрел. Идиот. Надо было жить полной жизнью, может, не так больно было бы…
Ничего, скоро избавлюсь от этой занозы, выброшу из головы и заживу как все люди. Сам себе придумал, что развод, пусть даже первое слушание, даже если без неё — отправная точка, после которой жизнь наладится. О Кирилле толком ничего узнать не удалось. Да, видели вместе, на этом ниточка обрывалась. Но что-то подсказывало, что деньги он у Виктории для Дианы взял. Не бывает таких совпадений, не бывает, и всё тут.
— Ты готов?
Глеб зашёл в кабинет как к себе домой. Всегда так заходил, с широкой улыбкой, за которой настоящего не разглядеть. Открытие первой очереди жилого комплекса на два было запланировано, Собянин должен был подъехать, пресса, всё помпезно и торжественно. А в пять у Насти спектакль, как раз успею.
— А ты? — посмотрел исподлобья. С иголочки одет, причёска волосок к волоску, не то что у меня: сколько ни бейся, никакая укладка больше часа не держится.
— Обижаешь, — хмыкнул Глеб, поправив лацканы тёмно-синего пиджака. — Наш первый публичный выход! Кто бы мог подумать, что Москву будем покорять?
— Никто.
Неправда. Были у нас когда-то мечты-стремления, были, да сплыли. Остались на четвёртом этаже питерской квартиры.
— Как долго ты с ней спал? — вырвалось невольно. Нашёл время, когда отношения выяснять…
— Вить, — вздохнул Глеб, рассеянно приглаживая волосы. — Ты уверен, что прямо сейчас об этом поговорить хочешь?
Я бросил взгляд на часы. Поморщился.
— Ты прав. Не время и не место.
— Но ты уже хочешь поговорить, полдела сделано! — он хлопнул по плечу с нарочитым энтузиазмом, и впервые с момента встречи я что-то в глазах, кроме добродушной насмешки, заметил. Что-то, на надежду похожее.
Суета отвлекла. Пока добирались до спального района, пока утрясали последние вопросы, консультировали первых жильцов, что на камеру говорить, два часа подошло. Потом три, четыре… Мэр задерживался, его помощник предупредил, чтобы ждали. Как будто у нас выбор есть. Пришлось написать Софье Львовне, что опоздаю, а внутри сжалось всё: Настя обидится. Сам так хотел на её выступление посмотреть, вместо этого приходится бродить по двору под срывающимся дождём и пронизывающим ветром и высматривать кортеж московского главы.
— Давай после всей этой хрени завалимся ко мне.
Глеб подошёл, встал рядом. Руки в карманах пальто спрятал, посмотрел непринуждённо, словно для нас это норма.
— Не могу, — ответил отрывисто. На понятливый кивок Глеба пояснил: — В школу надо. У Насти спектакль.
— Она большая уже, да? — задумчиво протянул Глеб. — Может, хоть фотку покажешь?
— Обойдёшься.
А ведь потянулся уже за телефоном, да вовремя кортеж заметил. Надо ли с Глебом отношения налаживать, пока не решил, но докопаться до причины, по которой он с такой лёгкостью предал, необходимо. Тогда думал, не прощу, но время, оказывается, лечит. Или мне просто очень хотелось так думать.
Освободится удалось только в шесть. Я безнадёжно опоздал, но не объяснять же людям, с которыми следующие несколько лет плодотворно работать, что к дочке в школу спешу. Собянин уехал, остальных я на Глеба бросил и умчался, надеясь хоть под занавес успеть. Успел. Тихонько пробрался в актовый зал, встал у стены, нашёл Софью Львовну, во втором ряду сидела, потом Настю увидел на сцене. Умница моя маленькая. Надеюсь, кто-то потом в чат видео скинет, хоть какая-то от него польза. А потом Викторию заметил. И она меня тоже. Заметила. Дети что-то говорили, а она вдруг улыбнулась солнечно. Как будто ждала. Не удержался, кивнул ей, дав понять, что заметил. И снова на Настю отвлёкся.
— Ты опоздал! — обвиняюще сказала дочь после. Надулась, руки скрестила, в глазах слёзы. Как ей объяснить, что взрослая жизнь — это когда от себя не зависишь?
В актовом зале было шумно, дети и родители обсуждали спектакль, Викторию окружили плотной стеной, и парой слов не перемолвиться.
— Я на середине пришёл, — соврал. — Просто ты не заметила. Прости, мышь. Как смог, сразу примчался.
— Обещал, что весь спектакль посмотришь, — угрюмо сказала она, отворачиваясь. Переглянулся с Софьей Львовной, пожал плечами виновато.
— Прости, правда. — Присел перед Настей, за плечи взял. — Давай завтра сходим куда-нибудь?
— Ты так всегда делаешь. Сначала обманываешь, потом мороженым кормишь.
Раскусила. Я тяжело вздохнул и уткнулся лбом в её лоб. Проговорил тихо:
— Я очень хотел увидеть всё целиком. Но ты же понимаешь…
— Работа, — протянула она с интонацией взрослой, умудрённой жизнью и уставшей от своего мужчины женщины.
— Настя отлично справилась.
К нам подошла Виктория. Взгляд невольно прошёлся от кончиков её круглоносых туфель по щиколоткам до юбки-миди. Я встал, в глаза посмотрел. Да, сегодня снова учительница, но так ей гораздо больше идёт, чем ярко и вызывающе.
— Спасибо, — сказал тихо. Настя с Софьей Львовной отошли к кому-то из родителей, и мы вдвоём остались.
— Жаль, что вы не видели, — сказала она в тон. Каблуки низкие, чтобы в глаза мне смотреть, ей голову задирать приходится.
— Виктория, — я заговорил, боясь передумать. Сердце быстрее застучало, словно в первый раз кого-то на свидание приглашаю. Но это ведь не свидание, правда? — Какие у вас планы на второе октября?
— Второе? — она задумалась. — Это какой день недели?
— Пятница.
— После школы вроде бы никаких. А что?
— Вы говорили о том, чтобы составить компанию… — максимально неловко себя чувствовал, ну точно разучился.
— Хотите сходить в караоке? — она хитро улыбнулась.
— Ну нет. Хватит с меня подобных заведений, — ужаснулся притворно. — Предлагаю просто поужинать в тихом спокойном месте. Если вы правда не заняты.
— А давайте. — Она смело посмотрела, улыбнулась, наоборот, робко.
— Тогда я за вами заеду. В семь нормально будет?
Оказывается, всё просто, и не надо велосипед лишний раз изобретать. Она кивнула, извинилась — кто-то окликнул. Я проводил её взглядом — строгая одежда не могла спрятать привлекательную фигуру. Внизу живота зажглось слабое тепло, давно забытое. Понял, что ждать буду, может, даже больше, чем суда.