Это помогло. Выйдя к дальнему торцу стола и стараясь не смотреть на слушателей, Родион Гордеевич довольно внятно объяснил, что психические расстройства часто бывают обусловлены наследственностью, но заразными никогда не считались. То же самое относится к суицидным попыткам, хотя наследственность здесь сказывается гораздо меньше.
- Вы можете как-то объяснить происходящее с точки зрения медицины? потребовал конкретного ответа Бульбанюк.
- Нет, не могу.
- Я же говорил, - негромко, но вполне отчетливо произнес Качалкин. В первую очередь они выбивают умных и компетентных.
- Остаются такие, как вы, - быстро и громко ответил на реплику Костя, и только после этого до Коробова дошел и оскорбительный смысл слов Качалкина, и переходящая все границы дерзость Кости. Качалкин даже привстал со стула и бешеным взглядом впился в угол, где пустовало место Коробова. Но Костя уже что-то оживленно обсуждал с соседом, и было сразу видно: он так увлечен разговором, что наверняка не слышал ни реплики Качалкина, ни чьего-то ответа на нее.
Следующим выступал полковник СБ, которого Бульбанюк не пустил на трибуну после Качалкина. И правильно сделал: полковник несколько поостыл и говорил теперь медленно и весомо:
- Психотронным оружием не располагает на данный момент ни одна страна в мире. Как выяснили наши аналитики, "эпидемия", если ее можно так назвать, началась в США, а уж потом перекинулась в Японию, Китай и Европу. В ближайшие часы при Президенте будет создан штаб по борьбе... ну, с эпидемией этой. При американском президенте подобный комитет работает уже третий день. Наш начнет - сегодня ночью. Предлагаю на этом совещание закончить. Вряд ли мы скажем друг другу что-то новое.
Качалкин вскочил со стула.
- Откуда известно, что в других странах - то же самое?
- Не из сообщений радио и телевидения, - спокойно ответил полковник. - Какую-то информацию они дали, но паники не допускают. И в Америке, и во Франции еще не все умные люди заразились этой болезнью, вот и не делают глупостей.
- То, что вам неизвестно о психотронном оружии, говорит лишь о вашей некомпетентности! - ткнул пальцем в сторону полковника Качалкин. Глаза его снова стали бешеными, а живот перекатился под пиджаком с места на место пару раз - ну в точности как арбуз.
- Примем как печальную реальность, что все компетентные люди уже выбиты и остались только такие, как я - устало сказал полковник, возвращаясь на свое место.
- Надолго ли? - прошептал Костя.
- Что? - не понял Родион Гордеевич.
- Надолго ли мы с тобой остались? Я себя дураком, например, не считаю. - Значит, ты обречен, - усмехнулся Коробов.
- Не радуйся. И ты тоже.
* * *
Вострикова была не просто взволнована, но испугана.
- У нас уже не хватает коек!
- Я знал, что это произойдет. Вчера привезли целую машину раскладушек.
- Их негде ставить!
Коробов улыбнулся.
- Галина Игнатьевна! Чтобы вы, с вашей находчивостью, да не нашли в каждой палате места под одну-две раскладушки?
- Вот пойдите и найдите, если вы такой находчивый! - не попалась Вострикова на голый крючок примитивной лести.
Едва успевший надеть халат Коробов встал из-за широкого стола Главного, пригладил ладонью, мимоходом заглянув в зеркало, редеющие волосы.
- Давайте вместе поищем.
Глухо доносившееся через закрытую дверь буханье барабанов в коридоре стало слышнее: группа "Отбойный молоток" продолжала записывать свой клип. Галина Игнатьевна шла чуть позади Коробова, раздраженно цокая в такт музыке каблучками.
Палаты и в самом деле были заполнены до предела. Почти все вновь поступившие были "тихими" и особых беспокойств персоналу не доставляли. Но вот койки...
В шестой палате у окна стоял высокий мужчина лет тридцати. Его, несомненно, сразу же приняли бы в конан-дойлевский "Союз рыжих" - так огненны, так ярки были его волосы. Услышав хлопок двери, он досадливо оглянулся, поморщился, подошел к кровати и сел на нее. Жалобно скрипнули пружины. В голубых глазах больного казалось, навсегда застыло безоблачное небо, а все лицо и руки были усеяны крупными веснушками - совсем как у того нувориша в автобусе, который слушал анекдот своего приятеля, вернувшегося из Англии. Или это он и есть?
Коробов подошел к рыжему поближе, заглянул в пустынные невинные глаза.
- Скажите... Вы помните анекдот, который вам рассказывал приятель, в автобусе?
Пустота на мгновение ушла из его глаз.
- Помню. Отличный анекдот. Предупреждаю: дураки смеются сразу, умные - на четвертый день. Русский, китаец, индус, араб и еврей попали на необитаемый остров...
- Идемте, Родион Гордеевич! - вмешалась Вострикова. - Он этот анекдот всем подряд рассказывает. Единственное, в чем адекватен. Во всем остальном - мимо кассы. Даже собственных детей не узнает.
Они вышли из палаты. За их спиной рыжий, уставившись пустынными голубыми глазами на голую стену, продолжал рассказывать анекдот. В коридоре весело бумкали барабаны.
- Галина Игнатьевна! - принял решение Коробов. - Смотреть дальше нет смысла. Палаты переполнены, это очевидно. Сделаем так: всех выздоравливающих сдадим под расписку родственникам и переведем на амбулаторное лечение. Часть раскладушек поставим прямо в коридоре, в "аппендиксе". Там и сквозняков нет, и в палатах тоже "тихие". Все ясно?
- Мне-то ясно, - усмехнулась Вострикова, обнажив мелкие ровные зубы. - Но согласятся ли с этим родственники больных?
- Несогласных присылайте ко мне.
* * *
Напротив кабинета Главного, прислонившись к выкрашеной светло-зеленой масляной краской стене, стоял какой-то мужчина.
Коробов нахмурился.
Опять в неурочное время пропустили посетителя. Начнет сейчас декларацию о правах человека цитировать...
Это был полковник службы безопасности, выступавший на позавчерашнем совещании. Одет он на этот раз был в обычный, чуть мешковатый серый костюм, и в облике его уже не чувствовалось скрытой силы.
- Я к вам, Родион Гордеевич, как частное лицо, - начал полковник, едва они вошли в кабинет. Коробов молча указал ему на стул перед столом Главного, устало опустился в кресло сам.
Отчего устал-то? День только начался. Или это за прошлые дни накопилось? Отоспаться бы...
- Час назад я подал рапорт об отставке, - продолжил полковник. На стуле он сидел ровно, с прямой спиной, словно стоял на плацу по стойке "смирно". - Помните Качалкина, который на совещании "руку Москвы" искал?
- Да, конечно, усмехнулся Коробов.
- Не думаю, что кто-то принимал его всерьез.
- Теперь вынуждены будут принимать, - прищурил глаза полковник. Представитель Президента в области покончил с собой, два представителя в городах попали в больницы, по вашему ведомству. Качалкин автоматически занял место Бульбанюка. И первое, что сделал - пригласил меня и заявил, что мы с ним вряд ли сработаемся. Показал копию телеграммы, которую только что отправил в Центр. Зачитал отрывок из нее вслух: "Человек с полным отсутствием чувства патриотизма не имеет права возглавлять отделение Службы Безопаснсти области. Это я, то есть, - пояснил зачем-то полковник и вымученно улыбнулся.
- Могу я вам чем-нибудь помочь?
Коробов придвинул к себе лист бумаги, вынул из нагрудного кармашка халата авторучку.
Пусть побыстрее выкладывает, что ему нужно, и уходит. Работы и без него невпроворот.
- Вы? - удивился полковник. - Нет, конечно. Это я вам рассказал, чтобы вы правильно понимали ситуацию. А она такова, что страна становится практически неуправляемой. И не только наша. То же самое относится ко всем развитым странам: США, Япония, Европейский союз, Канада, Китай... Причина та же: волна сумасшествий и самоубийств среди интеллектуалов.