Глаза Давида засверкали.
— И где не надо будет полоть и мотыжить грязь?
— Надо же, я и не подумал включить в программу такое времяпровождение.
— Ой, мне бы это понравилось, мистер Джек! Но такое нельзя назвать работой, значит, папа явно имел в виду что-то другое.
Лицо Давида потемнело.
— Хм-м, ну, я бы не стал беспокоиться о «работе», — засмеялся мистер Джек, — в особенности потому, что ты не сможешь уехать прямо сейчас. Нужны деньги, понимаешь, а у нас их нет.
— Для этого нужны деньги?
— О да. Здесь, в Хинсдейле, всего этого нет, а чтобы уехать и жить в новом месте, нужны деньги.
Лицо Давида внезапно преобразилось.
— Мистер Джек, а золото подошло бы? Много круглых монеток?
— Думаю, да, Давид, если бы их хватило.
— Сотни хватило бы?
— Конечно, будь они достаточно большие. Так или иначе, Давид, их хватило бы для начала, а я думаю, если бы ты только начал, очень скоро ты стал бы сам чеканить золотые монеты вот этой твоей скрипкой. Но почему ты спрашиваешь? Ты знаешь того, кто готов избавиться от сотни «круглых монеток»?
Давид, чьи восторженные мысли устремились к золотым монетам, спрятанным в ящике у камина в его комнатке, был почти готов рассказать свой секрет. Но тут он вспомнил о женщине с хлебом и ведерком молока — и решил воздержаться. Он подождет. Когда он лучше узнает мистера Джека, то, возможно, скажет ему, но не сейчас. Сейчас мистер Джек может решить, что он вор, а этого он не вынесет. Поэтому Давид подхватил скрипку и начал играть, и мистер Джек, очарованный музыкой, кажется, забыл о золотых монетах, чего как раз и добивался мальчик.
Только когда Давид попрощался, он вспомнил о цели — особой цели своего прихода. Он обернулся с сияющим лицом.
— Да, мистер Джек, почти забыл! — воскликнул он. — Я же хотел вам сказать — я видел вас вчера, да… и почти помахал вам!
— Правда? Где же ты был?
— Вон там, у окна! У окна башни! — ликующе провозгласил Давид.
— Значит, я полагаю, ты снова ходил проведать мисс Холбрук.
Голос мужчины стал странно холодным и отстраненным, что Давид сразу же заметил. Это вдруг напомнило ему о воротах и мостике, по которому Джилл запретили переходить, но он не решился заговорить о них, потому что вид мистера Джека совсем к этому не располагал.
— Но, мистер Джек, это такое прекрасное место! Ох, вы и не знаете, насколько оно прекрасно.
— Неужели? Значит, оно тебе так нравится?
— Да, очень! Но разве вы… никогда его не видели?
— Ну почему, полагаю, я его видел, Давид, но очень давно, — пробормотал мистер Джек с поразившим Давида безразличием.
— А вы видели ее — мою Госпожу Роз?
— Н-ну да… думаю, да.
— И это все, что вы помните? — негодующе спросил оскорбленный Давид.
Мужчина хохотнул — и Давиду не понравился этот короткий и натужный смешок.
— Но, позволь узнать, ведь ты же почти помахал мне, правда? А почему все же не стал? — спросил мужчина.
Давид вдруг выпрямился. Он инстинктивно почувствовал, что Госпожа Роз нуждается в защите.
— Потому что она этого не захотела, так что я, конечно, послушался, — ответствовал он с достоинством. — Она забрала мой платок.
— Я в этом не сомневался, — сквозь зубы пробормотал мужчина. И снова громко рассмеялся, отворачиваясь.
Давид принялся спускаться по ступенькам, смутно недовольный собой, мистером Джеком и даже Госпожой Роз.
Глава XVI
Воздушные замки Давида
Вернувшись из «дома, который построил Джек», Давид решил сосчитать золотые монеты. Мальчик извлек их из-за книг, разложил рядками. Как он и полагал, их было сто. Точнее, сто шесть. Это порадовало Давида. Ста шести определенно хватило бы «для начала».
Давид закрыл глаза и вообразил, как это могло бы быть. Вновь учиться скрипке, слушать хорошую музыку, быть с людьми, понимающими, что он говорит, когда играет! Вот что значит «начало» — так сказал мистер Джек. И золото — круглые сияющие монетки — могло принести ему все это! Давид собрал маленькие кучки в звенящую горку, вскочил, сжимая в обеих руках богатство, которое вдруг так полюбил, и принялся выделывать озорные коленца, весело звеня монетами. Потом он сделался очень серьезным, снова сел и принялся собирать золото, чтоб спрятать.
Он будет мудрым и разумным. Он подождет, пока настанет подходящий момент, и тогда уедет. Но сначала расскажет об этом мистеру Джеку и Джо, и Госпоже Роз, и семье Холли. Только сейчас у него, кажется, есть настоящая работа, и, делая ее, можно помочь мистеру Холли. Но потом — например, когда наступит сентябрь и настанет пора идти в школу — ему говорили, что это необходимо — он расскажет им обо всем и вместо школы уедет. Он еще подумает. Тогда ему, наверное, уже поверят и не подумают, что он украл это золото. Теперь август, так что он подождет. Но пока уже можно вообразить — всегда можно вообразить чудесные вещи, которые в один прекрасный день принесет ему золото.