— Ты хочешь это начать, Мастерс? — она не могла перестать смеяться. — Ты хочешь начать это прямо сейчас?
Ченс отставил тарелку в сторону и тоже вскочил на ноги, держа в руках подушку.
— Ну, давай же, маленькая мисс-я-правда-люблю-получать-пятерки!
Так она и сделала.
* * *
Он проигрывал в голове события этой ночи уже в тысячный раз, когда услышал тихие, приближающиеся шаги на лестнице. Сначала они были почти беззвучны, будто человек шел на цыпочках, а потом стали громче, словно тот, кто крался вдруг перешел на бег.
— Ченс? — прошептала Дженни, появившись в дверях. У парня едва получалось разглядеть ее в мерцающих рождественских огнях. — Ты встал?
— Нет, — ответил он, натягивая одеяло на голову.
— Дерьмо, — Она подошла и стянула с него одеяло. Дженни нависла над ним, одетая в фиолетовые фланелевые штаны со знаком Бэтмена и черную майку, ее волосы были стянуты в высокий хвост. — Никто не спит в ночь перед Рождеством.
Он попытался отобрать у нее одеяло.
— Прости, что я не весел в этот раз.
Девушка ослабила хватку, но только чтобы в следующую секунду толкнуть его на кровать и плюхнуться рядом с ним.
— Ох, ну все явно лучше, чем в тот год, когда мы сломали мамин любимый игрушечный поезд, — сказала она.
Ченс оглядел ее в тусклом свете, благодаря Вселенную за то, что она была рядом с ним. Каким-то необъяснимым для него образом, она знала, что их фальшивые истории — то, что ему сейчас нужно.
— Ааа, полагаю, это ты про тот раз, когда ты сломала поезд, Уэсслер.
— Я отчетливо помню, как он сломался, когда ты попытался у меня его отобрать.
— Потому что, в тот год был мой черед заводить.
— Прошу прощения, но это была моя очередь.
— Я все помню не так.
— В том и сложность с выдуманным прошлым: каждый помнит все по своему, — ответила Дженни, толкая его плечом.
И они замолчали, находя утешение в компании друг друга.
— Я ненавижу твоих родителей, — внезапно выпалила девушка, и ее голос прозвучал неожиданно громко в окружающей их тишине. — Я знаю, что это нелепо и беспричинно, но я их ненавижу. В жизни их не разу не видела, но все равно ненавижу.
— Я тоже не питаю к ним особо нежных чувств, — ответил Ченс, о сомневался, что в темноте Дженни видит выражение его лица, чтобы понять как много эта ее вспышка значила для него. В этот момент парень подумал, что это были самые милые и добрые слова, что ему когда-либо говорили. Ну или по крайней мере, самые чуткие. — Я восхищаюсь теми родителями, которые добились уважения своих детей. Потому что есть так много тех, кто требует уважения лишь за то, что они их родили, даже не пытаясь его заслужить. И так много тех родителей, которые относятся к своим детям как к дерьму…
Он вспоминал, как его собственные родители постоянно втягивали его в свои ссоры.
Ченс чувствовал, как Дженни изучает его в темноте: от его прищуренных глаз до сжатых кулаков.
— У меня такое ощущение, что ты сейчас говоришь не о чем-то абстрактном.
— Я не собираюсь быть таким эгоистичным родителем, — сказал он ей уверенным голосом. — Я имею в виду, если вообще когда-нибудь стану отцом.
— Конечно нет, — сказала она, как будто это была самая очевидная вещь в мире. — И я не собираюсь бросать свою семью, мы не станем такими, как они.
Дженни остановилась на секунду и потом добавила, — Хотя сейчас мы можем быть клише каждого фильма из девяностых. Скажи что-нибудь бунтарское.
— Пошел в жопу.
— Да! — воскликнула Дженни, смеясь, — да ты прямо панк.
— Ты меня знаешь.
Девушка вдруг замолчала, когда они встретились взглядами.
— Да, — сказала она медленно, — знаю.
Он мог видеть отражение огоньков в ее глазах. Они мерцали и кружили вокруг радужек. Красные, синие, зеленые блики освещали левую сторону лица, оставляя правую в тени. Ченс наклонился вперед и потянулся, чтобы убрать пряди волос, выбившиеся из ее хвоста.
У девушки перехватило дыхание, когда его пальцы коснулись виска, а Ченсу вдруг стало трудно дышать. Парень подвинулся ближе, медленно скользя рукой по ее лицу, и обхватил затылок.
— Ченс…, — она едва шептала, — я…
Вдруг, они услышали, как кто-то бежит по лестнице. Молодые люди только успели отодвинуться друг от друга, как комнату залил ярким светом, слепящим глаза.
Джек с растрепанными волосами чуть постоял в дверях, прежде чем завалиться на диван между ними двумя.
— Итак, — сказал он, переводя взгляд со своей сестры на Ченса, — я смотрю, вы оба тоже слишком взволнованы чтобы спать, да?