Разбитое сердце было полным адом. Расставания были отвратительно неприятными, а боль — настоящей и резкой, и в ней не было ничего романтичного. Также, как и не было ничего красивого в том, чтобы рыдать так, что от усталости ее накрывало сном. Не было ничего глубокого в том, что она заметно вздрагивала, когда кто-то произносил имя Дрейка, пока перед ее глазами мелькали образы людей, которые пялились и смеясь, нападали со всех сторон.
Люди очень жестоки — еще одна правда, которую Дженни для себя уяснила. Легко было смотреть по телевизору на тех, кто подвергается насилию и удивляться тому, почему они позволяют этому на себя влиять, но совершенно другое — испытывать это на собственном опыте. Оскорбления, сплетни и ложь сочились со змеиных языков, пробирались сквозь школу, распространяя повсюду свой яд. Все думали, что знают что происходит; каждый чувствовал себя настолько хорошо информированным, чтобы высказывать свое мнение, даже невзирая на то, насколько оно было нежеланным. Ченса и Дрейка превозносили, а Дженни стала изгоем — шлюхой, трахающейся с ними обоими, злодеем в этой истории.
Когда подступали слезы, сдерживаться не получалось — они горячими ручейками быстро бежали по ее щекам. Келси утешающе поглаживала ее по спине маленькими кругами, а Дженни уродливо рыдала, и ей было на это плевать.
Да пошли они, нахер их всех.
— Сколько там просмотров? — хриплым голосом спросила она, горло болело.
Сколько людей осуждало ее сейчас?
— Это не важно, — Келси убрала влажные волосы со лба подруги. — Тебе стоит сходить в медпункт.
Но та не хотела.
Дженни хотела знать сколько людей сходили на этот тупой концерт или посмотрели идиотское видео. Она представляла, как все в классе сгрудились у чьего-то телефона. Думала обо всех взглядах и шепотках.
Все знали.
Казалось, что холл становится все меньше и меньше, а шкафчики надвигаются со всех сторон. Легкие горели огнем, и Дженни едва могла дышать.
Келси и Ченс держали ее под локти, помогая идти. Девушка хотела стряхнуть их руки, хотела сказать, что сама может со всем справиться. Ей не нравилось быть слабой, она ненавидела нуждаться в чьей-то помощи. Все вместе, ребята дошли до медпункта. Дженни до сих пор не могла поверить в происходящее. Почему же ее постоянно вытаскивают на суд общественности?
Друзья завели Дженс в комнату ожидания, которую между собой делили медсестра и школьный консультант, и секретарь махнула им рукой, приглашая к нужному кабинету. Медсестра — веселая рыжеволосая женщина, заставила ее лечь на неудобную кушетку, стоящую в углу. Девушка чувствовала себя слабой, казалось будто она позволила Дрейку победить. Мысль о том, какое удовлетворение он испытает, когда узнает, что от его песни ей стало так плохо, что Дженни обратилась к медсестре, ухудшила ее состояние еще сильнее.
— Как думаете, может ей стоит пойти домой? — спросил Ченс, ни на секунду не отрывая взгляд от девушки.
Медсестра посмотрела на нее, внимательно изучая.
— Думаю да, — ответила она наконец. — Ей нужен день отдыха.
Качаясь Дженни села на кушетке, комната вращалась вокруг нее. Паршивая песня Дрейка продолжала звучать в ее ушах.
— Я в порядке, честно, — сказала девушка. Она не хотела бежать, не хотела быть трусливой.
— Я ее отвезу, — заявил Ченс. — Я ее водитель.
Не правда, хотела возразить Дженни.
На лице медсестры явно отражалось сомнение.
— Я не могу вас обоих снять с занятий.
Ченс беспечно пожал плечами, протягивая руку и помогая подруге встать на ноги.
— Тогда можете считать меня прогульщиком, мне плевать. Ей нужен отдых.
Раньше бегство еще больше ухудшало ситуацию.
— Я не знаю.., — обронила Дженни, горло неприятно кололо.
— Ты можешь уйти, Дженни, — мягко сказала Келси. — Буквально ни один человек не осудит тебя, если ты все бросишь. Это было тяжелое испытание. Я надеру любую задницу, если кто-то хоть что-нибудь скажет.
Ченс согласно кивнул.
— Я верю этому.
Позади послышался шум, будто звук шагов. Она повернулась, как раз вовремя, чтобы увидеть, как кто-то мчится из коридора обратно в зал ожидания, а позади раздаются лишь их смешки.
Неужели они проверяли, действительно ли я тут? Эта мысль была отвратительна, Дженни не могла это вынести, только не сейчас. Она вынула руку и потянула Ченса за рубашку.
— Я уйду, — наконец решила она.
* * *
— Так твоя мама на работе? — спросил Ченс, подъезжая к ее дому. Дженни кивнула, отстегивая ремень безопасности. — Давай, пойдем.